Гнев - Айван Зорн Страница 47

– Видеозвонок Карлу Найтмеру.

Пошли гудки. Амико не понравилось, что сейчас он навязал ей разговор, к которому она была не готова, тем более, никого по имени Карл Найтмер из окружения Сэ она не знала.

На большом экране, развернувшемся прямо в воздухе справа от стола, появилось изображение мужчины с обветренным, острым, как лезвие, лицом. Он плыл на катере. Картинка подпрыгивала, когда катер бился о волну, на лицо падали пряди волос. Он посмотрел в камеру и улыбнулся идеальной улыбкой киноактера:

– Сколько лет, сколько зим!

Амико поразили его пронзительно голубые глаза.

– Карл, я по делу. Книга у меня, – самодовольно отозвался Сэ. – Она самая, «Красный дракон».

Ничто не изменилось в лице незнакомца, он только снова улыбнулся:

– Ты всегда был удачливее меня. – Потом выдержал паузу. – Но позволь спросить: ты уверен, что у тебя оригинал?

– На оригинале книги, как ты знаешь, стоит печать Хранителей. Печать поставили после того, как к ней уже никто не имел доступа. Ну, кроме нашей дорогой Долорес. – Сэ поднес к камере книгу, раскрыв на странице, где была печать.

Карл молчал, рассматривая книгу. Потом сказал задумчиво:

– Печать я тебе такую сам могу нарисовать – не отличишь. – Ну, допустим, это оригинал.

Из-за туч вышло солнце и осветило его лицо. Амико снова поймала себя на мысли, что в его внешности было что-то противоречивое, алогичное. И теперь она поняла: для скандинава он был слишком смуглым, и на этом темном лице сияли ярко-голубые глаза.

А Карл утвердительно добавил:

– Ты звонишь мне не для того, чтобы похвалиться.

– Узнаю старину Карла, – ухмыльнулся Сэ. – У меня есть предложение, ты расшифровываешь формулу из книги Войнича, мы производим таблетку счастья, и я даю тебе долю в бизнесе.

– Дай подумать, – Карл улыбался. – Десять процентов – не мой масштаб. И я должен быть уверен в экономической целесообразности нашего стартапа. А то мне птичка напела, что твой текущий бизнес вот-вот пойдет ко дну и новая таблетка тебе ооочень нужна, прямо вопрос жизни и смерти, хотя я никогда не понимал, что это значит.

Сэ поморщился, но смолчал:

– Карл, в этот раз я не буду жадничать. Двадцать.

– Какая щедрость, – продолжал улыбаться Карл.

– Я ведь могу найти и другого шифровальщика…

– Да? Это кого же? Парнишку Долорес? Он, конечно, не без таланта, но до меня ему далеко.

– Что ты знаешь про Гая? – деловито осведомился Сэ.

– Неужели ты думаешь, что все эти годы я не следил за ней и мальчиками? – вкрадчиво чуть ли не прошипел Карл.

– Сколько ты хочешь?

– Семьдесят. И я заберу книгу. После расшифровки она тебе не нужна, использовать ее ты не можешь, хоть тебе и повезло ее заграбастать. – И это я – тот, кто сейчас проявляет настоящую щедрость, без меня ты никогда не расшифруешь формулу таблетки.

Амико поняла, насколько сильно Сэ разозлился – по тому, как он очень вежливо ответил:

– Я подумаю над твоим предложением. В конце концов, не факт, что и ты сможешь.

Карл лениво зевнул:

– До скорого.

Амико сидела на диване, и все ее инстинкты говорили, что лучше бы ей не слышать этого разговора.

Заживет все, кроме смерти

Амико встала, по обыкновению, в семь утра. После возвращения из Тарота прошел почти месяц, Карл действительно расшифровал формулу не то антидепрессанта, не то обезболивающего из книги. Она не особенно интересовалась подробностями, но Сэ теперь все время был страшно доволен и повторял на разные лады, что скоро все изменится, как только они произведут первую партию таблеток, начнется новая жизнь.

Через свою агентскую сеть Амико узнала, что две недели назад в Париже в уличной перестрелке случайно погибла Ева. Сэ было посокрушался, что потерял хорошего перевозчика, и вдруг посередине разговора сказал:

– Отправь-ка сообщение на номер Евы. Посмотрим, нет ли чего интересного на другом конце связи.

Амико кивнула, но решила пока не спешить. Как говорил ее отец, не буди лихо, пока оно о тебе не знает.

Все это время Гай почти не звонил и почти не писал, он был полностью сосредоточен на своих поисках и если и звонил, то ни о чем не говорил, кроме Миры. Амико так злилась, что последний раз они поговорили холодно, с тех пор от него не было ни слова.

В 7:15 Амико вышла на свою ежедневную пробежку по крышам. Снаружи стоял туман, поручни, балки, края – все было скользким от влаги, пару раз она едва не сорвалась: подвели наноперчатки, вышел, что ли, срок годности.

Много лет назад в декабре умерла ее мать.

Ровно через сорок минут Амико снова была у своего дома, пройдя самым коротким маршрутом. Проверила периметр, открыла люк, набрав код, спустилась по подвесной лестнице вниз и спрыгнула в холодную кухню. За окном над Центральным парком пошел дождь. Амико приняла душ, босиком, в халате прошла в кухню, нажала кнопку на кофемашине и, пока наливался кофе, смотрела, как бегут первые клерки, мамаши Парк-Авеню ведут детей в школу, на ступеньках в Метрополитен-музей выстраивается очередь туристов, полицейский патруль следует привычным маршрутом, а продавцы хот-догов уже открыли фургоны. Утро. Она любила утро. Дождь по-настоящему разошелся, и снаружи лило как из ведра. Амико сняла чашку с кофемашины и с первым глотком кофе почувствовала себя лучше. Лучше. Чем накануне вечером.

Зазвонил телефон. Она не хотела отвечать, это был босс – в такую-то рань, она поежилась от неприятного предчувствия. На экране развернулась картинка, Симун Сэ сидел, сложив руки на столе, с постной миной, как только она ответила, оживился, сказал деловито:

– Амико, мы потеряли Гая.

– Что значит потеряли?

– Похоже, он сгорел. Сейчас перешлю тебе запись, срочно выезжай, жду тебя в офисе.

Видео скачалось, Амико нажала на просмотр. Запись была плохого качества, но без сомненья, в кадре было поместье и дверь в подвал Гая. И там был сильный пожар: из цокольных окон валил черный дым и плясали языки пламени, Амико казалось, что пламя льется наружу через кирпичную кладку… Как он тогда сказал: «Люблю огонь…»

Она медленно опустилась на пол, посмотрела на часы. У нее есть пять минут. Потом ей нужно собраться и поехать на встречу с боссом, она сидела на полу и не могла заставить себя встать.

«Никогда не экономь на антураже, дорогой костюм – идеальное прикрытие, а если тебе плохо, твой костюм должен быть безупречен», – так говорил отец Амико. Сейчас ее костюм одобрила бы и английская королева.

Амико вышла из такси и начала подниматься по лестнице.

Когда она вошла в пентхаус, Симун Сэ раскладывал подушки на новом диване. Он принарядился: в зеленом военном френче, брюках-галифе и высоких сапогах, эта его аватара была меньше ростом, чем настоящий Сэ, и отчего-то у него были большие густые усы и крупный нос.