Тёмных дел мастера. Книга первая - Алексей Берсерк Страница 45

– Господин Гортер, – обратился к следопыту с трудом поравнявшийся с ним в такой тесноте Фернард, как только они миновали лестницу и медленно проследовали за остальными в комнату, – посмотрите вперёд. Вон за теми воротами нас ждёт длинный ступенчатый спуск, ведущий к секретному тоннелю под палатой совещаний, о котором я и говорил вам ранее. Он не такой просторный, как сам тоннель, так что, пожалуйста, постарайтесь не отставать от меня, когда мы войдём внутрь, и держитесь там за перила, хорошо?

В ответ на это Гортер лишь шмыгнул носом и перевёл свой презрительный взгляд на толстые стальные прутья клетки. Он уже давно догадался, что не сможет сделать ни единого выстрела из своего лука, как только они спустятся под землю, поэтому теперь его лук спокойно висел на своём месте, пристёгнутый к доспеху, а его рука покоилась на зачехлённой связке метательных книжалов. Однако, несмотря на это, следопыт как можно скорей хотел покинуть этот решётчатый проход, ведь здесь он оказывался в весьма беззащитном положении. К сожалению, он не мог двигаться быстрее, чем идущие впереди него люди.

– Мы ведь пока ещё над поверхностью, да, Госпожа Фелиция? – раздался позади него голос Джейн.

– Э, да, Госпожа Лисица, – немного промедлив, ответила её адъютант, – сейчас мы всё ещё находимся внутри холма, на котором стоит Палата Совещаний, но как только мы пройдём спуск, о котором только что любезно рассказал Господин Фернард, то окажемся уже глубоко под городом, на расстоянии десяти метров от основной поверхности.

– Ты слышал? – громко спросила Джейн, обращаясь к следопыту, – мы пока ещё над землёй.

Гортер слегка обернулся, чтобы дать ей понять о своей реакции, но затем снова повернул голову вперёд. Он не увидел лица Джейн. Следопыту было достаточно только её слов, чтобы угадать то, о чём она думала.

Очевидно, что Джейн так же испытывала напряжение, связанное с тем, куда они направлялись. Как и Гортер она не могла не заметить, что единственный наземный выход из здания был уже перекрыт стражниками, поэтому теперь их мысли совпадали. Развернувшись сейчас, они ещё могли покинуть это здание с боем, но что бы ни ждало их дальше – они уже не смогут выбраться на поверхность, если окажутся слишком далеко от выхода. К тому же впереди и позади них шло немало чужаков, о которых ни Гортер, ни Джейн почти ничего не знали. Стоило лишь одному из них устроить диверсию, и тонны земли унесут под собой жизни всех остальных.

На фоне такой перспективы идея покинуть здание сейчас уже не казалась Джейн такой бессмысленной, а последние слова Гортера, произнесённые им в зале совещаний и показавшиеся Джейн оскорбительными, теперь приобретали для неё всё больший вес.

Впереди перед ними ширился полукруглый сводчатый край подземелья, в которое им предстояло сейчас войти. Из его недр бил яркий магический свет, освещая каменные стены и уходящие вниз ступени с позолоченными перилами. Перила располагались по краям и в центре, чтобы разделять потоки спускавшихся и поднимавшихся по нему людей, но, несмотря на это, подземелье всё равно производило странное впечатление на всех, кто к нему приближался. Это ощущение было похоже на удручённость, за которой прятался первобытный, неосознанный страх оказаться глубоко под землёй. По этой причине, чем ближе Гортер приближался к проходу, тем больше тот походил для него на раскрытую пасть огромного чудовища. Через какое-то время он уже вплотную подошёл к его краю, и, наблюдая за тем, как уверенно шагнул туда Фернард, следопыт на мгновение остановился и посмотрел вниз. «…А мной ты подавишься, тварь! Уж это я тебе обещаю!» – решил про себя Гортер. О пути назад он больше не думал.

Глава 6

В одном фильме говорилось, что ад – это

присутствие вменяемости.

(Цитата из мультсериала «Дарья», 2 сезон, 2 серия)

Туман…

Тихая белая пелена.

Он простирался во все стороны, куда бы ни падал взгляд. Невесомая пустота ложилась на камни и пороги ущелья, укрывая собой окружающий мир. Медленно, но верно эта пустота прокрадывалась в тело и душу Альфреда, преломляя ясную картину бытия и обнажая его сознание, заставляя дорисовывать каждый объект вокруг, полагаясь лишь на его контуры.

Альфред не знал, сколько времени он уже провел здесь. Казалось, что время попросту исчезло, отзываясь лишь тогда, когда юноша вспоминал о нём, и моментально пропадая, как только он переключался на что-нибудь другое. Мальчик знал лишь то, что он сидел на спине своей лошади. Гребешки придорожной травы ласково касались его босых ступней, когда лошадь переступала с ноги на ногу, а пальцы рук медленно утопали в её густой и тёплой гриве. Эти ощущения наполняли Альфреда глубоким спокойствием. Ему не хотелось совершать лишних движений, чтобы не потревожить лошадь. Не хотелось ни пить, ни есть и вообще не хотелось ничего другого, кроме как вечно оставаться в этом состоянии тихого блаженства…

…И всё же что-то было не так.

Поначалу мальчик не замечал этой мысли, улавливая лишь странные, непонятные ощущения на краю своего сознания. Всеми силами он старался избежать их, но, возвращаясь к своему состоянию спокойствия, он рано или поздно всё равно продолжал упираться в них как в стену. Вскоре это стало раздражать парня, заставляя обращать на себя внимание всё чаще, пока он, наконец, не осознал их полностью. Это была тревога.

Похоже, что снаружи него что-то происходило… И это что-то доставляло Альфреду массу неудобств!

Оно призывало облекать его ощущения в слова, а слова в мысли, заставляло его тело расправляться, двигаться против желания, прогоняя любое блаженство. Без сомнения, это было самое отвратительное чувство в мире! Но вместе с тем оно приносило и ясность. Парень вдруг понял, что вот уже некоторое время сидит на лошади с закрытыми глазами. Невероятным усилием воли он заставил себя оторваться от остатков своего чудесного сна и почти через боль разомкнул веки.

Вокруг него всё так же стелился белый туман. Он медленно заполнял его лёгкие прохладным влажным воздухом. Верхушки редких придорожных деревьев всё так же тонули в его пустых объятиях, оставляя лишь неясные очертания крон, и только одинокий утёс, смутные пики которого виднелись где-то впереди, показывал Альфреду границу небес.

Вдруг юноша заметил прямо перед собой какое-то движение. Ещё секунду назад он не видел там ничего, за что мог бы ухватиться взгляд, однако теперь на самом краю тумана маячило странное тёмное пятно. Оно плавно передвигалось в его клубах, меняя свои очертания, становясь всё больше и чернее, пока Альфред, наконец, не увидел, как загорелись два маленьких красных огонька. Из тумана на него смотрел огромный чёрный волк. Как и раньше, его загривок был всклокочен от гнева, а блёклый туманный свет то и дело отражался в его заострённых клыках, которые волк скалил всё сильнее, по мере того, как приближался к парню.

И вновь уже знакомый страх коснулся разума мальчика. Грозящие перерасти в бесконечность секунды теперь сорвались со своих мест и быстро неслись вперёд, принуждая Альфреда считать мгновения в ожидании своей неминуемой гибели. Всё ярче и ярче он представлял, как волк бросается на него, как мёртвой хваткой смыкает свои челюсти на его шее, и как нестерпимая боль пронзает его тело до самого основания. Пытаясь сбежать от нарастающего ужаса, мальчик снова хотел зажмуриться, но почему-то не смог этого сделать. Жуткая волчья морда, как призрачная маска, всё так же продолжала смотреть на него из тумана. Тогда с новой волной страха в душу Альфреда пришло и отчаяние. Наблюдая за тем, как волк готовится к своему прыжку, он понимал, что уже не сможет избежать встречи с ним. Однако, как и в прошлый раз, волк не спешил сразу бросаться на свою добычу. «Чего ты ждёшь, тварь?.. Чего ты ждёшь?!.» – дрожала в голове парня страшная мысль. И словно эхом от этой мысли внутри его разума отражался гремящий ответ: «Ведь если это не я, то… ведь если это не я, то…»