Багровый рассвет - Виталий Винтер Страница 43

Засевших в доме сразу же обложили со всех сторон и принялись методично добивать. Сначала по дому откуда-то со стороны холма отработала автоматическая пушка, но достаточно толстые стены и узкие бойницы окон выдержали стальной дождь снарядов. В ответ полетела стрела ПТУРС, и увернувшийся БТР нападавших выскочил из-за крайних домов, резко тормознув, закачался на рессорах, словно кланяясь опалённой земле под своими толстыми колёсами. Где-то за домом бахнула слабым хлопком разорвавшаяся впустую ракета, и тут же за дело взялись штурмовые группы.

Разложив лёгкую трубу одноразового ручного гранатомёта, один из появившихся пехотинцев вскинул её на плечо, наведя в окно. Бахнуло, граната перечеркнула прозрачным дымным шлейфом расстояние между крайними домами, из окон которых отстреливались последние тербатовцы, и рванула внутри здания, выбросив клуб штукатурной пыли. Грохнуло последовательно ещё три раза – вызывая крики за окнами и слабую ответную стрельбу. Одна из залетевших гранат рванула с такой мощью, что у дома слетела половина крыши – наверняка, нападавшие ударили боеприпасом объёмного взрыва. Вскоре атаковавшие ворвались внутрь дома, последовали отдельные выстрелы, и наступила тишина.

Капитан навёл прицел на стоявший неподвижно БТР атаковавших – требовалось понять, кто это такие, хотя вариантов было не так уж и много. На броне всё ещё стоявшего возле крайних домов БТР в песчаной окраске серело пятно опознавательной метки, и, припав к окуляру, он рассмотрел запылённую эмблему и облегчённо вздохнул – свои. Чёрное солнце, восходящее из моря, а под ним угадывались выведенные затейливой старославянской вязью буквы АД, Армия Донбасса. Вездесущие ДРГ донецких, доводящие до истерики уже которое десятилетие эсэсов на севере незалежной Руины и тех за днепровской затокой, которые всё не могут определиться, с кем они хотят двигаться дальше.

Анатолий осторожно положил винтовку на спёкшийся от жары песок и выглянул из своего укрытия – можно было уже и выходить, но осторожно, чтобы ненароком не словить свинцовую пилюлю от своих. Но в этот момент сзади неожиданно громко на дно посыпались камни, и кто-то соскочил вниз прямо за его спиной. Толя напрягся как струна, но сразу поворачиваться не стал. Рука заученно легла на ремень с прикреплённым карманом, где лежала пара гранат, и одна из них скользнула в покрывшуюся липкой испариной ладонь. Чека упала под ноги. Оставалось только успеть забрать с собой того, кто сумел как-то его выследить.

Сзади раздался насмешливый голос:

– Не делай глупости. Мы наблюдаем за тобой с самого начала боя. Ты имперский пилот? Только как-то ты слабо экипирован. Повернись и гранату смотри не урони, союзник.

Капитан последовал совету и медленно обернулся. На дне стоял, прислонившись к вымытой когда-то давно водными потоками кладке из плоских камней – пластунов, пожилой мужик с уже серебрящейся на висках сединой под грязно-жёлтым беретом. Богатая экипировка, штурмовой бронник, старый, но хорошего имперского качества и ухоженный АК-120 с подствольником и наростом прицела дополняли картину. Как и нашивка с тем же самым рисунком чёрного солнца, идентичная той, что красовалась на борту запылённого БТР в разгромленном пограничном поселении. Цепкие голубые глаза внимательно следили за ним, а поза только казалась расслабленной. Профессионал, сразу видно. Они осмотрели друг друга, и Толя ответил на вопрос:

– Я не пилот! – спокойно и уверенно, как и следовало человеку, давно уже привыкшему к смерти вокруг, сказал он.

– Но ты имперец, так ведь?! – Адовец кивнул на его рукав с пришитой нашивкой имперского стяга. – Если не пилот, то как оказался на самой границе? Не волнуйся, мы заметили, как ты валил нациков, тут вопросов нет. Просто интересно. Это самая Окраина – до куйского укрепрайона нациков сотня камэ всего…

Анатолий поднял упавшую чеку и не спеша вставил её обратно, загнул усики потуже и вложил гранату в кармашек пояса. Потёр похолодевшие и неприятно липнущие руки о раскалившуюся на солнце тёмную ткань комбинезона. Сержантские лычки на запылённом камуфляже его неожиданного соседа он сумел разглядеть только сейчас.

– Я космонавт с орбиталки! Видели, что творилось в небе? – так же тихо и спокойно добавил он.

Их разговор неожиданно прервали – сверху полился целый водопад из камней и затвердевших до состояния камня кусков глины, и на бруствер сразу вышли, открыто во весь рост, трое в таких же камуфляжах, как сержант, но существенно помоложе его. Один из них что-то бубнил в переносную рацию и поглядывал с интересом на капитана, как, впрочем, и оба рядом стоящих.

Круглолицый парень, бубнящий в рацию, наконец, оторвался и кивнул в сторону посёлка:

– Комбат приказал возвращаться и прихватить с собой нашего неожиданного гостя.

Тройка, отойдя на пару шагов, легко одновременно перескочила через высохшее русло на другой берег и скрылась из виду. Анатолий с сержантом, который так и предпочитал держаться немного сбоку и позади него, тоже вылезли осыпающего речного русла и не спеша направились к разгромленному поселению. Там уже царила деловая суета: дома один за другим обыскивали группы бойцов, подошла и остальная бронетехника.

Сержант вскоре пошёл рядом.

– Что там на орбите? – жадно спросил он. – Мы пятый день в рейде. Патрулируем ничейную зону и проверяем, как дела у диких колонистов. Отчаянные они, – он с укором кивнул вперёд, – но знают, на что шли. А этим просто не повезло, слишком большая группа эсэсов наскочила. Да и разведка их тоже прохлопала, а мы не успели вовремя на маяк прийти.

– Вы действовали очень профессионально! – заметил Анатолий. – Жертвы и так были неизбежны, но хоть кого-то удалось спасти. – Он указал на нескольких бойцов, делающих перевязки людям, лежащим вповалку на площади, где всего несколько минут назад их забивали как зверей.

Тут же он с удивлением увидел лежащего под присмотром пары солдат раненного в голову оберштабспастера. Того самого, что расстреливал пленных. Всё лицо и форма его были залиты кровью, всё ещё струящейся из длинной раны на виске. Всё же промазал, с досадой подумал Анатолий.

Сержант, как и двое охранявших эсэса солдат, жёг того полным ненависти взглядом. Капитан же просто поднял винтовку и снёс ему голову. Пуля развалила череп, а в месте, где вышла из него, выбила фонтан крови и мозгов. Фактически обезглавленное тело расплескало по пыльной земле смявшееся лицо с остатками разбитой черепной коробки.

– Извините, не люблю оставлять дела незаконченными, – сухо сказал он стоявшим вокруг бойцам. – Эта сволочь людей расстреливала, уже пленных.

Никто не проронил ни слова.

– Вы позволите? – спросил Анатолий сержанта, кивая на труп офицера. Сержант лишь махнул рукой – валяй, мол.

Тогда Анатолий нагнулся и осмотрел разгрузку эсэса – трофеи есть трофеи, а брезговать чем-то в его ситуации себе дороже. К тому же они ещё не на базе адовцев и далеко не за Имперской железной стеной. В кобуру был вложен новенький «Форт», рядом, в отдельных карманах, два запасных магазина к нему. Он достал пистолет, осмотрел. Патроны новые, бронебойные 7Н21, с торчащими вперёд из плоских головок остриями сердечников. Неплохо, можно броники дырявить, особенно такие хреновые, как у эсэсов. Подделки западных хозяев для послушных вассалов. «Сто пятый» старый, но исправный, опять подделка, но лишним тоже не будет, и шесть магазинов к нему на трупе. Да ещё и с коллиматорным «белком», которому тоже очень обрадовался – у этого прицела рамка такая, что вообще ничего не закрывает. Его винтовка была всё же хороша на средних дистанциях, но в скоротечной близкой схватке лучше был старый добрый калаш, снабжённый к тому же и каким-никаким плохеньким прицелом. А вот в специальном кармане хранился ночной монокуляр, и на шлеме убитого, прикреплённого к ремням разгрузки, размещалось съёмное крепление под него. Тоже может пригодиться, даже очень, сами поносим. Кто знает, что впереди ждёт, и хотя надежда на возвращение за родной железный занавес после встречи с адовской группой быстрого реагирования сильно укрепилась, но, как говорится, нужно всегда надеяться на лучшее, а готовиться к худшему.