Товарищи офицеры. Смерть Гудериану! - Олег Таругин Страница 41

В этот момент снова ожил наш замолчавший «МГ», да и второй стрелок тоже перенес прицел, и две очереди скрестились на полугусеничнике. Все, отстрелялся фриц. Приподнявшись на локте, я заметил, как распахнулась передняя дверца одной из легковых машин и на дорогу выкатился офицер с автоматом, видимо, адъютант или охранник кого-то из пассажиров. С другой стороны выскочил водитель, и тоже с «МП-40» в руках. Укрываясь за капотом, оба открыли огонь. «А вот хамить не нужно!» – азартно подумал я, вскидывая автомат. Короткая очередь с металлическим стуком прошлась по капоту, выбила из лобового стекла несколько крохотных белесых фонтанчиков. Блин, аккуратней нужно, не хватает только рикошета внутрь салона! Снова выстрелил, пытаясь достать офицера. Есть, попал – выронив оружие, фриц боком выпал из-за автомобиля. И тут же кто-то из красноармейцев завалил и шофера.

Уловив краем глаза какое-то движение внутри «Кюбельвагена», успел вовремя пригнуть голову: поверх двери заплясал желтый огонек, на спину снова посыпались сбитые пулями ветки и листья. Видимо, заметив мою позицию по вспышкам выстрелов, едущий рядом с водителем гитлеровец открыл огонь прямо из салона. Меткий, гад!

Сместившись на пару метров, я сменил магазин и, резко приподнявшись, прошил длинной очередью тент на уровне передних сидений. Дверца медленно распахнулась, и на дорогу грузно выпал навалившийся на нее немец в пилотке. Рядом шлепнулся автомат. Надеюсь, никто особо важный в вездеходе не ехал. Готовый продолжить огонь, торопливо осмотрелся… и неожиданно понял, что не слышу выстрелов. Лишь гудело пламя в разгорающемся «Ганомаге» да сухо трещали новогодними петардами рвущиеся в огне патроны пулеметных боеукладок. Вот даже как? Просто физически ощущая, как стекает по коже, словно бы уходя в землю, чудовищное напряжение короткого боя, я несколько раз сморгнул и потряс головой.

– Бойцы! – неожиданно раздался голос поручика. – Продолжать держать противника на прицеле, бдительность не терять. Лейтенант Якунов, красноармейцы Феклистов и Новорощенко, осмотреть колонну. Остальным прикрывать. По пассажирам машин не стрелять.

То, что «Новорощенко» – это я и есть, до меня дошло лишь секунд через пять, когда заметил на себе удивленный взгляд одного из красноармейцев. Тьфу ты, совсем из головы вылетело! Снова сменив магазин, привычно запихнув полупустой за голенище, поднялся на подрагивающие от напряжения ноги и осторожно пошел к дороге с таким расчетом, чтобы подойти со стороны связного бронетранспортера, прикрывшись его бортом. С противоположной стороны показались старшина с танкистом, оба живые, хоть Якунов и подозрительно прихрамывал. Но рассмотреть на темной ткани танкового комбеза кровь было невозможно.

Рывком преодолев открытое пространство, укрылся за корпусом бэтээра и взглянул на его горящего товарища. Несмотря на расстояние в несколько метров, жар ощущался даже здесь. Надеюсь, фрицы внутри ничего шибко взрывоопасного не везли, обидно будет, если вдруг рванет. В этот миг за тонкой, сильно скошенной книзу броней с множественными пулевыми пробоинами и следами рикошетов раздался шорох, стон и едва слышное металлическое звяканье. Так, ну и чего делать? Если встать на гусеницу, моего роста вполне хватит, чтобы заглянуть внутрь, но вот не получу ли при этом свинцовую таблетку в башку? Гранату кинуть? Не хочется, вдруг там чего ценного внутри, но и рисковать без надобности глупо.

Вытащив из-за ремня «колотушку», активировал запал и перебросил через борт, выждав перед этим секунды две. Торопливо присел у гусеницы, зажимая ладонями уши. Бум-м-м! В броню изнутри словно со всей дури долбанули ломом, глухо грюкнула отброшенная взрывной волной половинка десантной дверцы, над корпусом вспух и опал небольшой султан сизого, воняющего незнакомой химией дыма. Вроде не загорелся, а то мне только второго костра тут не хватало… пироман, блин…

Держа оружие наизготовку, осторожно выглянул из-за корпуса, пытаясь сквозь пыльное лобовое стекло с парой свежих пулевых отметин рассмотреть, есть ли кто внутри «Кюбельвагена». Не рассмотрел, разумеется, зато увидел поручика, осторожно крадущегося вдоль третьего «Ганомага». Как ни странно, ему мой пример показался удачным, и через борт полетела граната. Бумкнуло, подбросив бронированные заслонки смотровых люков. Все, и этот готов, шансы выжить внутри нулевые.

Поручик же, направив автомат на обе легковушки, вдруг громко крикнул по-немецки:

– Сдавайтесь, иначе будете уничтожены! Вы видели, что мы не стреляли по вашим машинам. Но если вы не капитулируете немедленно, я отдам приказ открыть огонь! Выходите без оружия. У вас есть пять секунд для принятия решения, – и демонстративно вытянул перед собой левую руку с часами, положив ее на ствол висящего на плече автомата. Палец с курка он, впрочем, так и не убрал, удерживая оружие за пистолетную рукоятку.

С той стороны дороги грохотнули две короткие очереди, и раздался голос танкиста:

– Все нормально, товарищи, тут пара фрицев под машиной прятались, вот мы их и того.

Похоже, именно эти выстрелы оказались последней каплей: пассажирская дверца ближайшей легковухи, той самой, по капоту которой я прошелся очередью, приоткрылась, и на дорогу выбрался немецкий офицер в чине полковника. Вытащив из кобуры пистолет, он дернул щекой и положил оружие на крышу автомашины:

– Хорошо, господа, не стреляйте, мы сдаемся. – Понятно, что кроме kapituliren, я ни шиша не понял, это мне поручик уже после перевел. Впрочем, и догадаться оказалось немудрено.

С другой стороны вылез еще один офицер, тоже без фуражки и постарше возрастом. Но зато с какими шикарными погонами! Витыми, золотистыми, без всяких кубарей и розочек. Я мысленно присвистнул, делая усилие, чтобы не заулыбаться, поскольку прекрасно помнил, что подобные знаки различия обозначают. Вот, значит, и она, та самая большая шишка, из-за которой весь сыр-бор – цельный генерал-майор. Судя по машине связи, наверняка командир какого-нибудь танкового полка. Отличный улов, вот только с Яковом мы, похоже, ошиблись… обидно. Кстати, а почему из второй машины никто не появился? Неужели решили поиграть в несломленных героев? Машинка вроде целая, пара случайных пробоин и рассыпавшееся стекло – не в счет. Хотя вон та обрамленная кружком отслоившейся краски дыра возле ручки пассажирской двери мне как-то не слишком нравится…

Вопросительно кивнув поручику в сторону машины, получил в ответ короткое движение плечами: мол, мне-то откуда знать? И в этот момент передняя дверца приоткрылась, и из автомобиля выбрался, одернув китель, лощеный немец с погонами обер-лейтенанта. Да уж, наверное, это и называется «порода». Морда выбрита аж до синевы, мундир сидит, будто в нем и родился, взгляд… нет, не презрительный или надменный, даже не знаю, как объяснить… короче говоря, сразу ясно, что он просто привык так смотреть на всех, кого не считает равным себе.

Примерно догадываясь, что сейчас будет, я призывно махнул Гурскому. Подойдя, поручик вопросительно дернул подбородком:

– Я вас слушаю?

– Обер-лейтенант Иоахим фон Лестен, адъютант господина генерал-полковника. Полагаю, вы командир этого… – немец сделал почти незаметную паузу, тем не менее выразив оной свое отношение ко всем нам, – подразделения?