Колдун со Змеева моря - Анна Гурова Страница 40

Тем временем молодая шаманка обошла его кругом, оглядывая и обнюхивая.

– Ты сильный, – признала она. – Но чую, с тобой что-то не так. Тень за тобой ходит, да не одна… Уж не проклятие ли на тебе, чужак? Как твое имя?

– С чего ты решила, что я его назову?

Маленькая шаманка остановилась, закрыла глаза и прижала ладони ко лбу. Нойду вдруг затошнило. «Ну уж нет», – подумал он и быстро закрылся, но шаманка успела кое-что разглядеть.

– Убийца… – проговорила она, не открывая глаз. – Убийца…Бабушки?

– Это не имя, – усмехнулся нойда. – Прозвище.

– Не скажешь, за что тебе его дали?

– Не скажу. Я давно ушёл оттуда, и вода следы замыла.

Взволнованное перешептывание сменилось недовольным бормотанием. Чужак из дальних краев, с таким скверным прозвищем, да еще не желающий рассказать, как его получил… Может, права зоркая Ауна? Да пусть он хоть трижды победитель чудовища – стоит ли с ним связываться?

– Эй, эй! – раздалось вдруг из толпы.

Все разом притихли и расступились. Вперед вышел рослый седовласый мужчина.

– Оставьте нойду в покое! – приказал он. – И ты не фыркай на него, Ауна. Да, на парне проклятие. И что с того? Это его собственное проклятие, ему еще долго его носить. Оно на вас не перекинется…

Нойда взглянул на говорившего – и мигом забыл про неприветливую шаманку и остальных саами. Никогда прежде он не встречал подобных людей. Не стар и не молод; на лице ни морщины, глаза веселые, юные, а волосы серые… На саами он совсем не походил, но одет был в летнюю малицу и потрепанные кожаные штаны, как все прочие. Нойда быстро оглядел его, почти ожидая увидеть шаманский пояс. Странный человек заметил его взгляд и широко улыбнулся.

– Этот парень будет моим гостем, – объявил он во всеуслышание. – К себе его возьму пока.

Никто ему слова поперек не сказал. Шаманка молча склонила голову. А седой незнакомец с глазами юноши повернулся и направился куда-то к речному берегу, ничуть не сомневаясь, что нойда последует за ним.

* * *

Звали человека Кумма. Его вежа стояла в стороне от стойбища, на красивом сухом пригорке среди берез, с видом на реку и Летучий камень. Нойда только утвердился в мысли, что имеет дело с собратом-колдуном.

– Уж не обессудь, сейчас пусто у меня, неуютно, – говорил Кумма по пути через березовую рощу. – Без хозяйки живу пока. Был раньше женат, да вот беда – пережил супругу. Уж так тоскливо одному…

– Так ты, значит, на девице из этого племени женился? – спросил нойда. – Поэтому и живешь с ними?

– Хочешь узнать, из каких я краев? – ухмыльнулся Кумма. – С далекого севера. Почти оттуда же, откуда и ты.

– Со Змеева моря? – удивился нойда, про себя подумав: «Ты ведь не саами, и таких людей в наших краях нет».

– Нет, еще дальше, – тут же подтвердил его мысли Кумма. – Много странствовал дикоземьями, но с недавних пор решил на месте осесть. Надоело по земле болтаться, захотелось пожить семьей… А тут это племя подвернулось. Они меня как-то о помощи попросили, я и подумал – почему нет? Невесту в награду предложили, эту самую Ауну. Ну да ты её видел… дитё дитём. А я все же решил подождать – может, еще кого сосватают. Не люблю бобылем жить…

Нойда слушал, и его недоумение только усиливалось. Все, что говорил Кумма, вроде имело смысл, но ничуть не объясняло, кто он, откуда взялся и что делает среди лесных саами.

– Давно здесь живешь?

– Ну, здесь-то давно, а в стойбище – с начала того лета…

Нойда нахмурился. Прошлой весной здесь появился Великий Хауги. А в стойбище, значит, в то же самое время поселился этот Кумма… Нет, надо будет как можно скорее поговорить с шаманкой Ауной! Если она, конечно, хоть что-нибудь сумеет поведать ему. Ради беседы с ней нойда проделал долгий путь, и теперь опасался, как бы этот путь не оказался напрасным…

Солнце давно зашло, но все еще было светло. С реки налетели комары. Из стойбища доносилось протяжное заунывное пение. Оно грело нойде душу, напоминая песни давно потерянной родни… Кумма распахнул полог большой, добротной вежи. Войдя внутрь, нойда быстро огляделся. Ну конечно! Вопреки жалобам Куммы на запустение, внутри было красиво, уютно, богато. Множество заботливых рук обустроили это жилье, застелили пол и лежанку выделанными шкурами, разукрасили одеяла и одежду кожаными нашивками и стеклянными бусами. У стен рядами стояли короба, корзины, горшочки…

«И ни словом не обмолвился, что он шаман», – подумал нойда, кланяясь очагу и усаживаясь на гостевой стороне.

Седой хозяин склонился над очагом, высек искры, быстро раздул огонь.

– Угощайся, – он оглядел запасы и передал нойде берестяную корзинку. – Вот, утром принесли. Ну-ка, что тут у нас…

В корзинке лежали ржаные пироги с рыбой. «Карельские», – отметил нойда. Саами муку не жаловали, если и выменивали немного у соседей, то больше чтобы добавлять в рыбную похлебку в придачу к молоку и ягодам.

– Ты чего по стенам зыркаешь? – осклабился Кумма. – Ищешь, где у меня бубен?

– Признаюсь, удивлен, что его нет…

– Не-не, я в другие миры не летаю. Я люблю этот, – Кумма широко развел руки: – Тут я родился по воле богов, тут и жизнь моя проходит. Я не их тех, кто вечно с судьбой спорит, вроде тебя…

– А я спорю? – ошарашенно спросил нойда.

– А сам как думаешь?

Нойда отвел взгляд, подавляя невесть откуда взявшуюся досаду – и кажется, что-то вроде страха. Промелькнула странная мысль – уж лучше бы этот Кумма оказался шаманом…

– У тебя ведь тоже бубен не твой, – чужой, – продолжал беседу хозяин вежи. – Как же так? Не боишься?

– Не боюсь, – ответил нойда, только потом подумав: «а он откуда узнал?!» – Так уж вышло. Но от старого остался только обод. Шкура новая, сам натягивал…

Кумма пристально уставился на гостя. Глаза у него тоже были необычные – блестящие, серые, с красноватыми прожилками.

– Кто ж тебе прежнюю попортил? Кто был такой смелый – а вернее, безумный?

– Почему «был»?

– Так он уже поплатился, верно?

– Поплатился, – помедлив, ответил нойда. – Но его боги наказали, не я.

– Вот это правильно, – одобрительно кивнул Кумма.

Встал, потянулся вроде бы за пирогом, но прежде чем нойда успел догадаться, что затевает хозяин – цапнул сумку с бубном, достал его и принялся вертеть в руках.

– Кто у нас тут, а ну-ка поглядим…

Первым движением нойды было вскочить и отобрать «небесную лодку». Никто не смел прикасаться к чужому бубну. Разгневаются сайво, покарают наглеца! Но гнев духов Кумму явно не беспокоил. Нойда с изумлением глядел, как тот прикладывает бубен к уху, что-то нашептывает…

– Луот-оленёнок? Этот давно уже твой. Береги этого сайво, он за тебя жизнь отдаст… Ты с ним связан детским именем, да?