Становление Хранителя - Даниил Широков Страница 37

— А ведь твои родители наверняка растили тебя нормальным ребёнком… — излишне саркастично вздохнул я, переводя тему. И это сработало.

— О, ты ошибаешься, — рассмеялась она в ответ. — Мой отец насиловал меня и мать, а та резала себе вены. А потом он начал морить нас голодом, предлагая свои экскременты в качестве трапезы. Мать ненавидела меня за сам факт рождения, а уж жизнь с ней в одной комнате была просто невыносимой. А отец… Он был богатым и уважаемым в обществе человеком. А теперь посмотри, кем он стал. Тузик, к ноге!

Мужик в мгновение ока упал на колени и начал тереться о ногу своей, видимо, хозяйки.

— ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! — прорвало девочку. — Сколько раз видела, а всё равно смешно. Но да не важно.

— Некромантия? Или контроль души? В любом случае, такие действия неизбежно привели бы к твоей смерти. Не сейчас, так через неделю. — пожал я плечами. — Или ты и впрямь думала завлекать случайных прохожих своими якобы криками о помощи, а потом пожирать их, дабы утолить голод?

Синева её глаз сменилась на кроваво-алый океан, в котором не отражалось ничего, кроме жуткой злобы.

— Вампиры — лишь сказки для младенцев, — произнесла она наконец. — Я всего лишь девочка, которую обидели все, кому не лень. Око за око, мистер, и зуб за зуб. И я всё ещё никого не убила… К сожалению. Или к счастью… Как думаешь?

— Тебе меня не одолеть, — вздохнул я. — Как бы силён ни был твой контроль, он не подействует.

В ответ на моё действие девочка отзеркалила его, а затем кивнула.

— Знаю. Я попыталась уже в пятый раз, но ты просто стоишь. И говоришь, — добавила она. — Ты или архимаг, или один из рыцарей королевской гвардии.

— Хуже, чем всё вместе взятое, — хохотнул я. — В любом случае, мне очень жаль. Я понимаю, что ты не чистое зло, дорогая. Но то, что ты делаешь, не должно происходить.

— Я понимаю, — улыбнулась она. — Если быть честной, я давно хотела, чтобы кто-то сделал это. Убил меня… И прекратил мой голод.

Эта девочка… Не совсем человек, как можно было понять. Некий мутант, симбиоз между человеческими и вампирскими генами. Вампиры вымерли, их истребили достаточно давно, но генетика — вещь хитрая. Порой один вид спаривался с другим, и возникали дети, похожие на идеал красоты и мощи. Правда, они быстро погибали ещё в младенчестве, ибо никто не понимал, почему они не хотят молока. Им нужна была кровь. Желательно, родительская, дабы поддерживать силы.

Получается, она последняя живая представительница своего вымершего рода. Удивительно.

— Скажи мне, маг, какого это — умирать? Это… больно? — прошептала девочка, опуская взгляд в пол.

— По разному, — ответил я. — Но я знаю, как умирать больнее всего.

— И как же? — спросила она, а по её телу пробежала заметная дрожь.

— От старости, — улыбнулся я. — Тяжелее всего — от старости.

Она опустилась но колени, аккуратно положила свой клинок рядом. Склонила голову, закрыла глаза.

— Послушай, — начал я. — Ты не виновата, что родилась такой. А твои ублюдочные родичи не сделали ничего, чтобы заслужить прощение. Но его заслужила ты. За свои страдания и за свою боль, беспричинную и бессмысленную.

— К чему ты ведёшь? — едва не сорвалась она на крик, изо всех сил сдерживая слёзы, словно я ей здесь исповедь устроил. — Просто закончи это! Пусть голод прекратится! Я… молю тебя…

— Я знаю способ утолить жажду крови навсегда, — выдавил из себя я. Меня до сих пор разрывало от сомнений, но поделать ничего не выходило. — Конечно, ты можешь мне не верить. Однако я попрошу от тебя всего одну вещь.

— И какую же? — с усмешкой сквозь слёзы спросила она.

— Ты должна выпить моей крови, — проговорил я. — Пей, пока голод не отступит. И тогда ты забудешь о нём. Навеки.

— Ты уверен? — подняла голову девочка. — Мой отец кричал, когда я кусала его, чтобы продержаться хоть немного.

— Уверен, — кивнул я, присаживаясь рядом с ней и склоняя голову немного вбок, открывая полностью оголённую шею. — Я добровольно даю тебе то, чего ты желаешь. Это лучшее, что может случиться в жизни вампира.

— Я поняла, — прошептала она, пододвигаясь поближе.

Опёршись на моё плечо, осторожно приблизилась, затем нашла артерию. Аккуратно прокусила, но не удержалась и вцепилась в плоть до упора, начиная толчками вытягивать из меня «нефть». Слегка покалывало, однако такое чувство было ничем по сравнению с тем, что этому несчастному существу пришлось пережить. Канула минута, другая, а девочка всё не останавливалась. Струя крови потекла под куртку и надетую в низ рубашку, отчего та прилипла к телу. Ладно, терпим. Всё-таки жизнь спасаем, а не очередного ублюдка расчленяем.

Последние пару секунд вампир уже просто замер, не вынимая клыков из шеи. Потом девочка как-то слишком резко оттолкнулась, отдаляясь от меня на метр. Её глаза пришли в норму, а с губ тихонько стекала ещё одна тонкая кровавая ниточка.

Я поднялся, в пару заклинаний залечил ущерб, а затем развернулся, чтобы уйти.

— Постой, мистер! — окликнули меня. — Голод… Жажда… Всё исчезло!?

— Ага, — подтвердил я. — Хочешь спросить, откуда я знаю, что это навсегда?

— Хочу… — ответили мне.

— Есть легенда, что если вампир выпьет кровь существа высокого порядка, то станет высшим вампиром, не нуждающимся в крови. Свободным от всех их слабостей. Легенда эта старая, и никогда не проверялась. Ты стала первой, — сказал я и рассмеялся. — Живи. И закопай уже этих двоих. Воняют же.

— Я… Д-да, конечно… — побормотала девочка. — Постой-ка, но это значит, что ты..?

Но меня уже не было перед поднявшей наконец свои глаза вперёд. Я был совсем не там, уже довольно далеко, прямо на пути ко дворцу. Шея зудела, но игнорировать её было довольно просто.

Считаешь, что поступил правильно, Джон?

Как сказал один мудрый человек: если ни ты, ни твой товарищ не поступают по справедливости, то и справедливость эта будет дешёвой куртизанкой, что ложится под кого угодно.

Этим мудрым человеком был ты.

Кто знает, существо из тьмы.

Кто знает.

А девочка прошептала в ночную тьму, зная, что её никто, скорей всего, не услышит. Лишь одно слово, в которое она вложила всё, что имела.

— Спасибо…

Правильно или неправильно, это не имеет значения, ибо если твоё сердце и твоя душа чисты, ты всегда будешь поступать по справедливости. Своей, конечно. Но — по справедливости.

А вот это точно сказал я.