Синдром Кандинского - Андрей Саломатов Страница 36

Не предупредив о приезде, Василий нагрянул к своей возлюбленной в самый неподходящий момент — у нее кто-то был. Его молодая любовница тоже имела самые чудовищные представления о жизни, почерпнутые из тех же глупых книжек, фильмов и рассказов подруг. Она считала, что дарит ему самое драгоценное, чем обладает человек — свое молодое тело, и относительно себя была, конечно, права. Она действительно представляла собою тело без каких-либо признаков чего бы то ни было еще. Девушка требовала за свою любовь довольно большую плату в денежном эквиваленте. Василий давно уже залез в долги, часто перезанимал, чтобы отдать, но долги росли, их накопилось так много, что, перезанимая, уже нельзя было отдавать.

Василий потребовал, чтобы девушка впустила его, но возлюбленная устроила ему скандал прямо на лестничной площадке. Она обозвала его старым, облезлым козлом, и Василий догадался, что в данный момент у нее в постели лежит молодой волосатый «козел», скорее всего тот самый друг детства, которого он уже однажды видел в этой квартире.

Весь вечер и всю ночь Василий ходил по городу и думал. Думал он не о работе, не о жене, не о друге и не о любовнице. Он думал о себе, о том, к чему пришел в свои сорок лет и чем он был для этих людей, которые, будто сговорившись, бросили его в один и тот же день. Эти события помогли ему увидеть себя совершенно в ином свете. Василий понял: жизнь потрачена впустую, все эти годы он обманывал себя, и судьба правильно поступила, вывернув наизнанку все, что он считал незыблемым и ценным. Это было пятым и, пожалуй, самым сильным ударом для Василия. Как ни странно, переоценка ценностей укрепила его дух, и он решил, что каждое из этих пяти событий стоит того, чтобы покончить с собой. — Антон увидел, как Елена Александровна подалась вперед, развел руками в стороны и продолжил свой рассказ: — Впервые в жизни он, может быть, что-то по-настоящему почувствовал. Василия как будто посетил гений, который до сих пор либо совершенно не интересовался своим подопечным, либо не имел возможности себя проявить. В общем, Василий придумал нечто очень оригинальное. Он решил выйти ночью на мост через реку, съесть две упаковки быстродействующего снотворного, привязать к перилам моста слабую веревку, надеть на шею петлю, выстрелить в голову и, упав с большой высоты, утонуть.

Елена Александровна вскрикнула, сильно побледнела и откинулась на спинку стула. Она закатила глаза и начала медленно сползать вниз. Все, кто был в комнате, повскакали со своих мест и кинулись к ней. Антон хотел было помочь, но Александр вклинился между ним и матерью и прошипел:

— Я же говорил тебе, чтобы ты не приходил сюда.

Елену Александровну унесли в спальню, и Антон остался один. Некоторое время он сидел, не зная, что делать: уйти или дождаться каких-нибудь сведений о Елене Александровне. Наконец из спальни вышла Наташа. Она молча села на стул и протянула Антону исписанный лист бумаги.

— Ради Бога, простите меня, я не думал, что этим все кончится, сказал Антон. — Я совершенно не понимаю, что произошло. Эта дурацкая история…

— Прочти вот это, поймешь, — ответила Наташа. — Это прощальное письмо папы. Все читать не нужно, оно очень длинное и личное. Начти вот отсюда. Наташа ткнула пальцем в строчку, и Антон начал читать.

«…Мне не хотелось уходить из этого мира, пошло удавившись, и с синим высунутым языком висеть посреди комнаты, как разделанная коровья туша. Не хотелось заливать комнату кровью, так же пошло вышибив себе мозги пулей. Мне противно было думать о том, как я, будто забеременевшая брошенка, наглотаюсь таблеток и сдохну от слабости в собственной блевотине. Скучным мне казалось и сигануть вниз с десятого этажа, словно сорвавшийся с балкона алкаш. Ну а топиться моряку вообще как-то не пристало. Но собрать все это вместе, убить себя всеми пятью способами одновременно казалось мне верхом смелости. Это был бы не малодушный порыв, не минутная слабость, а сознательный холодный расчет. Но в тот вечер, когда я собирался все это проделать, когда уже были написаны прощальные письма, дети спали, а тебе я сказал, что пойду прогуляюсь, меня посетила сама смерть. Она пришла ко мне в нашу маленькую кухню, и я сразу узнал ее. Бледная, с ввалившимися глазами, она села напротив и сказала мне следующее: «Ты так упорно искал меня, что я пришла сама. Нравлюсь ли я тебе? Нет? Тогда слушай. Ты сюда не просился, но и уйти отсюда по собственному желанию не можешь. Как это ни глупо звучит, здесь, в этом мире, живут только те, кому на роду написано жить. Кому суждено было умереть — умерли, кто должен умереть сегодня умрет сегодня. Давай договоримся: я приду к тебе, когда у тебя не останется ничего, что удерживает человека не этом свете. Когда ты избавишься от всех своих желаний и привязанностей». Сказав это, она исчезла. Не ушла, а именно исчезла. И вот сейчас это время настало…»

Антон перевернул страницу, но Наташа взяла у него из рук письмо и сказала:

— Все, дальше читать необязательно. Теперь ты понял, почему мама потеряла сознание?

— О Господи! — закрыв лицо руками, прошептал Антон. — Кто же знал, что такое может произойти. Это — обычное совпадение. Я выдумал эту историю. Не было у меня никогда никакого знакомого Василия.

Наташа пожала плечами и равнодушно ответила:

— Я знаю. Какая разница, Антон?

— А почему вы не вызовете врача? — спросил Антон.

— Потому что сюда никто не поедет, — ответила Наташа. — Это же не Москва. К нам даже дороги нет. Ничего, маме уже лучше. Она пришла в себя.

Антона трясло, словно в лихорадке. Причем недомогание и дрожь появились у него давно, но он приписывал это усталости, а сейчас он вдруг понял, что у него самый настоящий жар.

Узнав, что Елене Александровне лучше, Антон встал, немного помялся и сказал:

— Тогда я пойду. Может, все-таки вызвать врача? Я сбегаю. — Сказав это, он тут же понял, что как раз сбегать у него не получится. Ему было трудно даже стоять, и он оперся о спинку стула.

— Не надо, — ответила Наташа. — Это не в первый раз с ней. Саша делает уколы лучше любого «мясника» из «скорой», а больше они ничего и не могут.

Из спальни вышла Ниночка. Видно было, что она плакала, и Антон с новой силой ощутил свою вину перед этим семейством. Он еще раз извинился, пожелал всем спокойной ночи и отправился было к двери, но остановился и сказал:

— Ниночка, можно тебя на минуту?

Ниночка удивленно посмотрела на него и подошла.

— Не ходи завтра с Зурабом в лес, — на ухо прошептал Антон. Нина испуганно посмотрела на него, а он добавил: — И вообще Зураб — сволочь. Будь с ним осторожнее, а лучше пошли его подальше. — Не дожидаясь вопросов, Антон тихо закрыл за собой дверь и вышел из дома.

На улице Антон почувствовал себя еще хуже. Жар сменился ознобом, теплый ветер обжигал тело холодом, и оно моментально покрылось гусиной кожей. Антон, как пьяный, наклонился вперед и, едва успевая переставлять ноги, почти побежал в сторону Гагры. Он торопился на вокзал, надеясь успеть сесть на любой из проходящих поездов хотя бы и без билета. Он даже представил себе полутемное, душное купе с постелью на второй полке, мягкое покачивание вагона и перестук колес. Картина была такой яркой и приятной, что Антон совсем позабыл о темном пляже, по которому шел. Неожиданно он споткнулся о камень и упал. Песок, не успев остыть, был теплее воздуха, и Антон прижался к нему всем телом, начал подгребать его под себя, чтобы согреться. Он расслабился, и это немного помогло ему — дрожь уменьшилась. Антон впервые задумался, что с ним произошло. Перебрав в уме вынужденное долгое купание ночью, завтрак, сидение на солнце, Антон вспомнил грязную болотную воду, попавшую в шприц. Он прижался щекой к теплому песку, закрыл глаза и подумал, что из этой переделки он вряд ли выплывет, потому что больше бревна не будет. Но это нисколько не напугало его. Наоборот, он подтянул к себе кейс, с трудом сел и после долгих неловких приготовлений сделал себе укол. Через некоторое время он сделал себе второй укол, а затем и третий. Затем, отбросив шприц, Антон достал письмо Елены Александровны и закопал его в песок.