Внешняя угроза - Михаил Атаманов Страница 35

Не знаю, что сейчас произошло. Но явно что-то очень важное, раз игровые алгоритмы наградили меня настолько внушительным объёмом полученного опыта, что его хватило даже для достижения следующего уровня. Одновременно с этим у меня полностью исчезло чувство тревоги — я понял, что зачем-то всё же нужен Фокси, и она меня не тронет.

— Да, я не знаю всех трудностей жизни морфов, — согласился я, отвечая на эмоциональный монолог своей мохнатой спутницы. — Но зато я представляю, что такое оказаться одному в космосе невесть в скольких парсеках от дома, совершенно не зная местного языка и обычаев, и почти без надежды на возвращение к своим…

Фокси долго лежала молча, я слышал лишь ровное дыхание космической лисички, а потом вдруг она заговорила:

— Герд Комар, мне очень нужно пробраться из зоны космопорта на основную станцию, но там в переходе такой жёсткий контроль, что без документов даже морф не сможет просочиться. Да и тебе тоже нужно бы туда — все Свободные Капитаны обитают там на станции, а если кто и может помочь тебе добраться до своих, то только они. Как твой пет заодно с тобой я бы смогла пройти через контроль. Там я сперва помогу тебе поговорить с капитанами, а затем наши пути разойдутся, и я растворюсь среди сотен тысяч жителей станции. Пока я не знаю, как организовать твою встречу со Свободными Капитанами, но обязательно что-нибудь придумаю. Так что давай ложиться спать — завтра важный день для нас обоих.

Сон мне снился сумбурный и малопонятный. Вроде как я снова был простым совершенно непримечательным студентом геологического факультета, и не было в моей жизни ни сетевых турниров, ни ставок и выигрышей, ни подземного Купола. Я с кипой учебников шёл по бесконечным коридорам Главного Здания МГУ, а вокруг мелькала череда прекрасных и недоступных девушек, как действительно моих однокурсниц или просто знакомых из прошлой жизни, так и мельком увиденных, но чем-то запомнившихся образов. Сон не был однозначно эротическим, хотя некоторые красавицы и являлись в моём сне в частично раздетом виде или даже полностью обнажёнными, но я никак не взаимодействовал с ними и просто спешил куда-то дальше по коридору, провожаемый их равнодушными или наоборот заинтересованными взглядами.

Несмотря на такой вот приснившийся бред, проснулся я полностью отдохнувшим и первым делом взглянул на отображаемый таймер обратного отсчёта. У меня оставалось сорок два часа разрешённого пребывания на пиратской станции, после чего меня объявят преступником. Я попытался повернуться и встать… и мне показалось, что мой сон ещё не завершился — рядом со мной, прижавшись всем телом и закинув правую согнутую в колене ногу мне на бедро, с закрытыми глазами лежала девушка в легком полупрозрачном пеньюаре. Симпатичное личико, длинные растрёпанные рыжие волосы, выбивающийся из-под одежды серебряный медальон с лисичкой. К «тормозам» я себя никогда не относил, но на этот раз действительно на несколько секунд впал в ступор, и лишь изображённая на медальончике лисичка помогла сообразить, кто эта незнакомка.

Как только я догадался, Фокси сразу же открыла глаза и заулыбалась:

— Во сне ты просто фонтанировал яркими образами, я не успевала за ними перестраивать свой облик. И как я тебе в таком виде?

Признаться, я был потрясён — находящуюся рядом со мной рыжую красавицу невозможно было отличить от настоящей человеческой девушки. Тогда я медленно протянул руку и осторожно самыми кончиками пальцев дотронулся до плеча своей соседки. И тут же убрал, не скрывая разочарованного вздоха. На ощупь Фокси напоминала скорее пружинящее покрытие пола жилого бокса, чем живое теплокровное существо.

— А я предупреждала тебя, герд Комар, что это лишь внешний облик. Просто я посчитала нужным потренироваться, чтобы в случае чего выглядеть представительницей твоей расы. Ведь если возникнут переговоры с миелонцами, будет очень странно выглядеть, если для тебя переводит дикий зверь. Но прежде, чем мы куда-либо пойдём, объясни мне конкретно, что ты хочешь получить от Свободных Капитанов? Я уже поняла, что ты оказался совершенно один очень далеко от родины. Ты хочешь вернуться домой? И откуда у тебя вещи древних и так много платины?

Значит, всё-таки Фокси рылась в моём инвентаре… Я запоздало проверил рюкзак и обнаружил, что все вещи на месте, пропали только два брикета сухпайка. Морф всё-таки воспользовался моим советом и подкрепился, пока я спал. Ругаться я не стал, так как сам разрешил своей соседке так поступить.

Опуская особо деликатные моменты вроде разграбления чужой автоматической фабрики или использования геологических анализаторов для выхода из запертого ангара, я рассказал Фокси про своё путешествие с командой гэкхо, обнаружение богатого месторождения платины и злоключения на станции. Не стал скрывать про трудности с документами и происшествия с Гладиатором и Вором. Рыжеволосая девушка слушала меня предельно внимательно, а потом проговорила задумчиво:

— Вот это ты влип, герд Комар… Насколько я знаю обычаи миелонцев, они не успокоятся, пока не отомстят. И члены прайда Хвостатой Звезды, и прайда Небесного Бойца будут искать тебя везде, чтобы убивать снова и снова, пока ты не извинишься и не выплатишь штраф за нанесённое им оскорбление.

— Да ладно! Я уже после стычки с Гладиатором встречался с миелонской переводчицей из прайда Хвостатой Звезды, и она совершенно нормально отреагировала на хвост-трофей на моём шлеме! И зрители, среди которых было много миелонцев, совершенно нормально отреагировали на наказание воришки. Так что отставь свои страхи, пойдём уже кормить тебя. Хотя… погодь, мне нужно совсем ненадолго выйти в реальный мир и узнать, нет ли для меня вестей.

Вестей от Дмитрия Желтова так и не появилось, и это уже говорило о какой-то серьёзной проблеме, с которой столкнулся мой друг. Зато от Ивана Лозовского известия были, да ещё какие! Боец Первого Легиона с явным недоумением и сомнением передал для меня альбомный лист, на котором была нарисована сложная замкнутая линия:

— Наш дипломат сказал, что это важно. Надеюсь, Комар, ты хоть что-нибудь понял из этой мазни. На мой взгляд, ерунда какая-то. Детские каракули.

Я не просто понял сообщение, а готов был кричать от восторга: