Живой - Тимофей Царенко Страница 33

Обратная дорога заняла почти два часа. Я помнил своё состояние и шёл медленно, аккуратно, а главное, неспешно. Пацан, наверно, дико бесился, но вида не подавал.

— Ты можешь задавать вопросы. Если боишься, что выдашь своё незнание, то не переживай, я и так вижу: ты в игре недавно, — нарушает молчание Терри, а я замер. Потом пошёл дальше, молча. — Живой, твоё Поглощение ставится только начистую. Я знаю подобные эволюции. А ты же совсем нулёвый. И скорее всего, ты ни хрена не понимаешь в том, что вокруг тебя происходит. Это для меня не тайна, — продолжал нудить Терри.

Я сдался. Просто не придумал ничего такого, что ещё можно скрыть.

— Ладно, рассказывай. Я тут малость не помню, как сюда попал. Очнулся в джунглях, нашёл несколько трупов, вооружился и… пока понял, в кого стрелять можно, а в кого нельзя — оказался тут, — даю немного откорректированную историю своего появления на Оке титанов.

— Ты скажи ещё, что не знаешь, за что сюда угодил, — Терпсихор явно веселился.

— За что — знаю, — делаю смущённый вид.

— Ладно, хрен с тобой, мужик, давай, спрашивай, — Терри толкнул меня в плечо.

Я отшатнулся. А потом стал задавать вопросы.

— Для начала, скажи, какого дьявола тут вообще происходит? — я начал с главного.

— Блин, Живой, ну у тебя и вопросы. Скажу честно: сам не понимаю, но рассказать могу.

Если мне не соврал Терпсихор (а он мне почти наверняка соврал), то на станции «Око Титанов» творилась какая-то чепуха. Другого слова не подобрать. Станция изначально не планировалась как игра. Это крупнейший в солнечной системе биосферный проект. Архитектор, которому дали поистине фантастическую задачу создать абсолютно новый мир, справился блестяще. Настолько блестяще, что станцию мгновенно сделали карантинной зоной. А инвесторы списали проект как убыточный. С чего вдруг Кавадзару Инк влезли в этот проект — доподлинно неизвестно. Станцию им отдали просто так, бесплатно. От преступного синдиката требовалось одно: обслуживать массивный объект, чтобы тот не развалился на куски. Почему станцию просто не уронили на Солнце, я не понял, но там было что-то про Юстинианский этический пакт.

Потом мир удивился ещё раз. Они связались с Архитектором, создателем станции, и тот «отворил калитку» и создал Систему. Система, вроде как, контролировала все процессы на станции и имела практически полную власть над любым явлением. Будь то зарождение Эльдразионов или доступ к терминалам. Хотя есть теория о том, что система существовала изначально, а людей в неё вписали неким патчем. Узнать доподлинно никому не удалось. А может и удалось, но он никому не сказал. Так появилась игра. Сюжет простой и понятный (и примерно такой же бессмысленный): станция объявлялась игровым миром, в котором есть отважные колонисты. Эти колонисты должны завоевать себе место под вечно серым небом станции, и для этого они сражаются с жуткими Эльдразионами, таинственными хозяевами этого мира. Кстати, они, оказывается, бывают разных форм и размеров.

Все поселенцы записываются в армию и могут получать от системы очки эволюции и модификаций. На эти очки в терминалах можно приобретать колонии нанитов. Вроде как, пока всё логично выходило. До тех пор, пока корпорация не разослала несколько миллионов приглашений на самый огромный в истории Солнечной системы тендер по разработке новых инструментов и технологий. Запросили буквально всё: от разных типов сетчатки глаза, чтобы она могла улавливать ультрафиолет и инфракрасный спектр, до роя хищных наномашин, в который мог обратить себя человек. Участники аукциона в итоге сконсолидировались в три большие корпоративные группы, которые на станции представляли три сильных искусственных интеллекта. Что они делали, как и зачем — оставалось тайной, но на счета концессионеров стала приходить баснословная прибыль.

На Оке титанов можно было создавать и испытывать всё то, что ни при каких обстоятельствах нельзя было протестировать нигде больше. А потом эти три корпорации как-то незаметно заняли почти тридцать процентов рынка технологий Солнечной системы. Для понимания: тридцать процентов от рынка на несколько квадриллионов покупателей.

В игре появились первые игроки. Честные, уполномоченные и хорошо подготовленные исследователи. Они внимательно слушали инструкции, открывали первые таблицы развития и вступали в первые схватки. Огромной кровью (почти все из первых игроков погибли) удалось составить определённый свод правил: только игроки имели право сражаться. Никаких автоматов, искусственных интеллектов и разумов типа «рой». Решение о том, чтобы нажать курок, всегда должен принимать разумный, и только один.

В ходе жуткой бойни погибли почти всё, но именно что почти. Выжившие принесли первые техноартефакты. Официально они получили очень странное название для физических объектов: экзистенциальные технодары, экзистенциальные машины. Колонии уникальных нанитов, которые не поддавались реинжинирингу. Но могли в очень широких пределах менять любые объекты. Например, заселить биосферную станцию не виданной ранее жизнью. Или провести полную переработку в габаритные кубы космических объектов до ста километров в диаметре. Таких вещей было великое разнообразие. А ещё они были практически всегда в единичном экземпляре.

Человечество всегда было падко на редкости.

Ну а потом Кавадзару Инк сделали последний, самый решительный шаг в легализации безумной станции. Око Титанов стало доступно зрителям. Любой желающий мог арендовать мелкого дрона с камерой и микрофоном и наблюдать за игроками. А потом, вслед за эфирами, пришла и реклама. По странной прихоти системы рекламные контракты наделялись чуть ли не административными возможностями. А вот зрители не могли влиять на саму игру. Любая попытка взаимодействия с игроком каралась мгновенно. Месячный бан и уничтожение механоида, а стоили игрушки для зрителей ой как недёшево. Кстати, именно внимание зрителей и влияло на «известность», и она со временем могла и упасть.