Ярость демона. Узник - Ростислав Корсуньский Страница 31

— У меня сейчас отсутствует Хáчнок, поэтому не могу проверить, — и мужчина задумался.

Сама же девочка попросила Богиню, чтобы она надоумила этого индейца взять ее к себе в гладиаторскую школу. Ей казалось, что стоит тому отказаться, и ее обязательно заберут жрецы для своих нужд. А тот в это время скептически осматривал ее.

— Как-то не выглядит она сильной, мышц нет, сама худенькая, — и покачал головой, явно намереваясь отказаться.

Но такое положение дел не входило в планы и рабовладельца: тот намеревался покончить с долгом, который висит на нем уже больше полугода. Тогда, шесть месяцев назад, Анхéн, с которым он был давно знаком, простил ему убийство его раба, повесив на него долг. Несмотря на то, что получилось это случайно, да и раб был не особо ценен, он мог потребовать его жизнь, но решил, что Чóрик должен привезти ему перспективного для гладиаторских боев ребенка. Трижды за это время тот пытался отдать долг, но всякий раз командир его охраны, один из лучших воинов Союза Племен, забраковывал детей. Его отсутствие в данный момент он расценивал, как знак свыше, поэтому принялся доказывать обратное.

— Уважаемый, Анхéн, вы же знаете, что все эльфы не имеют выдающихся мышц, но в то же самое время очень сильные. Не смотрите, что она такая, силы ей не занимать. Поверьте!

Он еще пять минут уговаривал мужчину. Тот несколько раз обошел вокруг девочки, даже схватил за руку. Айвинэль автоматически выдернула ее, чем, наверное, и склонила его принять предложение работорговца. После этого он пощупал ее мышцы на руках и вынес свой вердикт.

— Я возьму ее временно, — сказал он, — завтра вернусь в Танчхан, где Хáчнок проверит ее. Если одобрит, то долг погашен, если же нет, то верну ее в следующий твой приезд. Или сейчас, если ты задержишься дня на три.

По Чóрику было заметно, что он надеялся немного на другой исход, но в данной ситуации выбирать ему не приходилось.

— По рукам.

И они ударили друг другу по ладони, а Айвинэль стала временно гладиатором. Когда ей сняли шейную часть блокиратора, девочка с огорчением увидела, что в руках у владельца гладиаторской школы изделие их жрецов. Не просто рабский ошейник, а предназначенный для магов и, судя по толщине и нанесенным рисункам, очень и очень сильный. Самостоятельно преодолеть его силу не смог бы никто из магов, только при помощи другого мага. Когда его ей надели, девочка поняла, что тот блокирует даже магическое зрение. Утешала ее только мысль, что она сумеет сбежать.

Ночь она провела в рабском доме для гладиаторов. Ее так называемый хозяин специально продемонстрировал ей работу ошейника, предупредив, чтобы она даже не думала сбегать. Девочка и сама поняла, что сейчас бессмысленно это делать. Куда она пойдет, даже если удастся сбежать? Утром ее покормили. Снова бурдой, в ее понимании, зато на порциях не экономили. А рано утром они направились в город, где непосредственно находится гладиаторская школа, и где какой-то Хáчнок должен вынести свое заключение — годится она для этого или нет. Девочка очень надеялась, что тот даст положительный ответ, в противном случае она решила совершить нечто такое, чтобы ее убили, но никак не принесли в жертву. Почему-то она даже не рассматривала вариант, что может оказаться простой рабыней в каком-нибудь доме, зациклившись на этой идее.

Удивительно, но посадили ее в карету, чего она поначалу не поняла. Мужчина какое-то время ехал, размышляя о чем-то своем, затем встряхнул головой, словно отгоняя нехорошие мысли, и оценивающее ее осмотрел. Остался недоволен. Протянул руку, пощупав ее грудь, и скривился. Девочка едва удержалась, чтобы не дать ему пощечину. Данное действие у эльфов не было распространено, но многие девушки и женщины переняли этот ритуал наказания наглых парней и мужчин у людей. И тут же поблагодарила свою Богиню за то, что ее едва наметившаяся грудь его не заинтересовала. Всю оставшуюся дорогу она ехала, затаившись, стараясь слиться с сидением, чтобы на нее больше не обратили внимания.

Передвигались они неспеша, поэтому только к вечеру приехали в город Танчхан. Ей указали дом, больше ничего не сказав. Эльфийка вошла и, осмотрев пустое помещение, прошлась из одного конца в другой, вернувшись к входу. Вся дальняя часть была занята, и осталось только одно место у входа. Решив, что это подготовили ей, она забралась на него, обхватив колени и оперевшись спиной о стену. И буквально через десять минут в помещение вошли мальчишки и уже юноши. И никого ее пола. Поначалу они ее даже не заметили, но спустя минуту, когда принесли еду, с удивлением посмотрели, когда она вышла, чтобы взять свою порцию. Увидев у негданов, как называли на ее родине чернокожих людей, явные признаки вожделения, она вернулась к спальному месту и принялась там ужинать.

Все время, пока длился прием пищи, на нее посматривали странно, а когда насытились, к ней подошли два негдана.

— Это место Раэша, — сказал один из них, но, не увидев никакой реакции, добавил: — Ты его знаешь?

Смысл вопроса не сразу дошел до нее, так как взгляд ее был прикован к их лицам, не сулящим ей ничего хорошего. Те, посмотрев на ее лицо и словно заранее отрепетировав, в один голос довольно сказали:

— Не знаешь, — и бросились к ней.

Но девочка ожидала чего-то подобного, а сами парни были уставшими после тренировки, поэтому среагировать вовремя не успели, и девочка, сделав кувырок, как учил дядя Вейтáн, вскочила на ноги. С криком: «Лови ее» остальные бросились выполнять данный самим себе приказ. Ловко увернувшись, она через лавку и стол спрыгнула с другого его конца. Все метнулись за ней. Сделав пару шагов по направлению от стола, она резко развернулась, но вместо того, чтобы снова перебежать поверху, юркнула под стол. И уже там, на четвереньках, словно жук, побежала в сторону выхода, чтобы выскочить на улицу. Она не знала, что будет делать, когда окажется там, но сейчас понимала, что главное — покинуть это помещение. Они что-то выкрикивали, но Айвинэль не вслушивалась, перебирая ногами и руками, а когда уже выскочила из-под стола, распрямилась и хотела побежать на выход, за плечо ее крепко схватила чья-то рука, дернув назад. Она потеряла равновесие, но тут же спина нашла опору в виде края стола. Отмахнувшись назад, она почувствовала, что куда-то попала, хватка ослабла, и маленькая эльфийка смогла освободиться. Но тут же ее снова схватили, и, приподняв, бросили на стол.

— Гады! — выругалась она по-эльфийски.

Но ее прижали к столу, крепко держа за руки, сняли штаны, и один уже начал пристраиваться у нее между ног. Вдруг они замерли, направив взоры куда-то за спину насильнику, а зажимавший ей рот ослабил хватку. Дернувшись и освободив голову, девочка выкрикнула:

— Отпустите, мрази! — снова по-эльфийски.

Она только слышала такие слова и знала, что они означают, но никогда не ругалась. Даже на дирижабле работорговцев она всех их называла только «гадами», но эти люди заслуживали еще более грубых ругательств. Ей снова закрыли рот, продолжив свое действо.

Вдруг Айвинэль заметила какое-то мельтешение за спиной негдана, уже спустившего свои штаны, и тот отлетел в сторону. Затем тот, кто держал правую ногу, отпустил ее и почти сразу отпустили правую руку. Чуть извернувшись, она ударила сначала ногой по одному, и тут же освободившейся рукой по второму. И один, и другой отпустили ее, и девочка тут же соскочила в левую сторону, встав спиной к человеку, который помог ей.