Бог-Император - Михаил Соколов Страница 30

Забрезжил свет, и возвращающееся сознание возвестило о боли. Сергей был привязан к столбу и висел не столько на веревках, сколько на локтях, замкнутых перекладиной за спиной. Боль ощущалась в кистях рук, стянутых на груди.

Кое-как выпрямившись, он огляделся: в таком же положении — каждый у своего столба — пребывала вся мужская половина их так резво начавшейся экспедиции.

Остальные тоже стали приходить в себя. Бывший майор, а ныне просто Виктор Михайлов, как и Сергей, разминал затекшие члены. Зашевелился и Кочетов. Остальные висели на столбах без движения. Оглянувшись, Сергей увидел дам, связанных по рукам и ногам и лежащих на сене в углу помещения.

Они находились в большом сарае, и столбы, к которым их привязали, служили, как видно, не только опорой потолочным балкам: в каждом — кроме перекладин, за которые завели их локти, — были вбиты кольца для цепей, обвивавших их талии.

За открытой створкой двери видна утоптанная до каменной твердости земля, а дальше — угол деревянного строения: некрашеные потрескавшиеся бревна сруба.

Заслонив свет, в сарай вошел босой подросток, одетый в холщовые штаны до колен и рубаху, подпоясанную веревкой.

Мальчик принес деревянное ведро и ковш. Он подошел к женщинам, проверил веревки и помог уже очнувшейся Катеньке прислониться к стене. Мальчик взглянул ей в лицо и замешкался, но справился и, зачерпнув ковшом воды, дал ей напиться. Сергею тоже сильно захотелось пить. Рядом громко сглотнул Михайлов. Катенька напилась и улыбнулась. Мальчик плеснул водой в лицо Марго, легко шлепнул по щеке, та замычала, открыла глаза и тоже была прислонена к стене и напоена. Мальчик дал воды и мужчинам. Очнулись уже все. Дольше всех приходил в себя Исаев. Мальчик два раза плескал на него водой и несколько раз звонко отвешивал пощечины. Потом ушел.

— Попались, — ядовито сказал Исаев. — Где это мы?

— Скоро узнаем, — ответил Илья. — Сейчас придут по наши души.

Он оказался прав.

В сарай вошли несколько человек. Они разглядывали пленников, те — незнакомцев.

Темные, дубленные солнцем и непогодой лица. У каждого длинные, почти до груди усы, бород нет. Все одеты в холщовые штаны, рубахи, на ногах короткие сапоги, на поясе меч в ножнах, на боку сумки, в руках плетки.

— Вы шпионы обров! — грозно сказал один. — Сразу признаетесь или приказать калить железо? Кто старший? — снова спросил он. — Ты? — Он ткнул плеткой Михайлова в живот.

— Может, и я, — ответил тот.

— Я старший, — вмешался Сергей. Допрашивающий повернулся и недоверчиво посмотрел на него:

— Ты?

— Я.

— Кто из них старший? — Вопрос был задан философу Малинину, и тот кивнул на Сергея.

Мужчина так сильно ударил Михайлова по лицу, что у того на глазах заплыла щека.

— Не ври впредь!

Он повернулся к Сергею:

— Что надо обрам? Зачем вас послали? Что вы должны узнать? — и добавил: — Будешь врать, отсеку голову. Он, не поворачиваясь, кивнул на женщин:

— Сначала им головы посечем, потом вам. А прежде железо будем калить.

— Мы паломники. Мы не знаем, кто такие обры. Мы идем к Богу-Императору.

Вожак оглянулся и встретился глазами с людьми своей свиты. Один легко кивнул. Вожак повернулся:

— Клянись именем Бога-Творца, Отца нашего. Клянись, что не врешь! И пусть тебя обры живьем съедят, если врешь!

— Клянусь! — сказал Сергей.

— Все клянитесь, — потребовал он.

Спутники Сергея один за другим с готовностью поклялись, что не имеют к обрам никакого отношения, а идут к Богу. Этого оказалось достаточно.

Сергей был удивлен тем, что процедура освобождения оказалась такой простой. Тем не менее после клятв все и кончилось.

— Всех освободить и накормить. Ты пойдешь со мной, — кивнул вожак Сергею.

Они вышли из сарая на улицу. Догорала вечерняя заря. Быстро темнело, небо из голубого сделалось синим и уже начинало чернеть, обильно зажглись звезды.

Они находились в окруженном бревенчатым частоколом селении. Несколько вкопанных в землю домов прислонялись к осмоленным бревнам ограды, так что крыши служили помостом для часовых — от них по всему периметру частокола был сделан узкий настил, по которому тоже ходили дозорные.

В середине утоптанной площади находился колодезный сруб. С противоположной от домов стороны, на четырех длинных столбах — сторожевая вышка. Лестницей ей служил шест с врезанными перекладинами.

— Знай, что ты говоришь с вождем. Мое имя Доброслав. Лезь за мной на вышку.

Они пролезли в дыру помоста, откинули крышку. Пол был сплетен из веток и промазан глиной. В сторону от помоста торчали заостренные колья с нанизанными просмоленными снопами, видимо, чтобы давать огнем сигнал тревоги. На вышке дежурил дозорный, подросток не старше того, что поил их.

Сверху было далеко видно. Стены поселения снаружи оказались в три раза выше внутренних и были —окружены рвом. Водой его заполняла протекающая неподалеку река. За рекой, на западе, темнел сплошной громадой лес — угрюмый и веющий сыростью даже в этот тихий вечер. По другую сторону, на правом берегу реки виднелись островки леса, перемежающиеся степью, а на горизонте, за дальностью, все сливалось в сплошную лесную стену, без прохода и просвета.

— Зовут как? — спросил Доброслав. Сергей представился.

— Почему твой спутник, тот, могучий, сказал неправду? Хотел тебя заслонить от беды?

— Не знаю.

— Какой же ты вождь, если не знаешь ничего о своих людях? Если хочешь быть старшим, сломай его. Я научу. Иначе твой отряд погибнет.

— Почему вы нас так встретили? Здесь же каждые десять лет проходят паломники.

— Проходят. А однажды прошло войско обров с проводниками-людьми, и от нашего рода осталось двадцать человек. Теперь мы вас всех так встречаем. Но если обров среди вас нет, опасаться нечего.

— Ты нас отпустишь?