Наемник - Эйке Шнайдер Страница 30

Хаук стремительно развернулся. Проследил за взглядом Эрика и рванулся туда, где исчез в высокой траве стрелок, хотя уже никого не было видно — только колыхались волнами стебли, да слепило солнце. Эрик дернулся за ним и тут же остановился — резкое движение отозвалось болью, а следом навалился кашель. Сколько ж можно дырявить одно разнесчастное легкое! Хорошо, конечно, что ничего посерьезней не зацепило…

Хаук, охнув, осел в траву. Эрик удивился — едва ли стрелок успел так быстро перезарядить самострел. Да и щелчка тетивы не было слышно, и не поднимался никто из травы. Эрик шагнул к благородному, но снова сложил кашель. Значит, сначала с собой разобраться… Он рванул из бока болт — на миг потемнело в глазах и перехватило дыхание. А когда снова вспомнил, на каком он свете, услышал, как Хаук костерит на все лады норы и кочки. Значит, не стрелок… Эрик осел в траву, пережидая головокружение. Тем временем Хаук поднялся, сделал несколько неровных шагов и замер, держа вес на одной ноге.

Эрик накрыл ладонью рану, скривился, когда под ней зашевелилось мясо, срастаясь. Ругнулся, сдерживая стон. Уж сколько раз и другие его латали, и сам себя, а все никак не мог привыкнуть.

Хаук махнул рукой и, тоже выругавшись, развернулся в сторону лагеря. Замер на миг, размышляя, и снова опустился на землю.

— Зови-не зови, пока добегут, и след простынет. Да и чужие… Как бы беду не накликать. Хоть что-то разглядел?

Эрик покачал головой.

— Против солнца.

Он прикрыл глаза, пытаясь вспомнить очертания стрелка. Бесполезно. Солдат и слуг он толком не разглядывал, а господа все были сложены примерно одинаково — как люди, с самого детства привыкшие хорошо есть, много двигаться, но не надрываться от тяжелой работы. Все широкоплечие, ладные — сказывались постоянные упражнения с мечом. Нет ни заплывших жиром, ни чрезмерно худых, а рост не разобрать, когда человек один, вдалеке и не с чем сравнить. И одеты все примерно одинаково, цвета разве что различались, и, опять же, поди против солнца разгляди.

Эрик присел рядом с Хауком, ощупывая его лодыжку. Тот поморщился — то ли от его слов, то ли потому, что пальцы сжали ногу, не слишком осторожничая.

— Хватит меня тискать, не девка. Лучше, если уже можешь идти, посмотри, что там… вдруг не ушел еще.

Эрик кивнул, двинулся вперед насколько мог быстро — бежать, после печального примера Хаука, он опасался. Огляделся. Справа, ярдах в пятидесяти, верховой вел за собой к лагерю лошадь, впереди, неподалеку от того места, где исчез стрелок, виднелись очертания второго коня, еще двое коней бродили где-то ближе к горизонту. Слева, тоже не меньше чем в сотне ярдах, трое пеших двигались прочь от лагеря, ни лиц, ни голосов не разобрать.

Еще несколько шагов. Он ждал, что вот-вот над травой снова вырастут очертания человека, тренькнет тетива самострела. Ничего. Заржал конь, тот, что был ближе, сорвался в галоп, кажется, направляясь именно к Эрику. Он сдвинулся в сторону — показалось, или за лошадиным силуэтом мелькнули человеческие очертания? Попытался было бежать, угодил в сусличью нору, едва не сломав ногу, а когда восстановил равновесие, конь подбежал довольно близко, и что там за ним, было не разглядеть.

Эрик выругался. Конь, остановившись рядом, ткнулся мордой ему в плечо — гладь, мол. Знакомый жеребец, тот, которого уступил ему на время Стиг. Эрик вздохнул так же глубоко и тяжело, как и конь. Погладил — что уж там, скотина не виновата, что они прозевали стрелка. В кого он все же целил — в благородного? Одаренного?

Двое людей, что удалялись от лагеря, обернулись на ржание. Эрик помахал им рукой, окликнул, подзывая. Все то время, пока они шли к нему, вертел головой, точно филин, чуть ли не за спину себе заглядывал. Ничего подозрительного не заметил, конечно. А когда двое — кажется, из отряда Гарди — забрали коня, ни о каких следах уже и речи быть не могло, все стоптали…

Эрик глянул туда, где на пределе видимости темнели еще два лошадиных силуэта, в который раз выругался и повернул обратно.

Хаук сидел там же, где Эрик его оставил, крутя в пальцах окровавленный болт. Спрашивать, удалось ли что-то найти, не стал, по лицу все понял. Эрик, впрочем, не удержался, высказал все, что думал о стрелке, болте, кочках, конях, еще одной дырявой рубахе, стирке и собственной глупости, что вечно втягивала его в неприятности.

Хаук рассмеялся, глядя на него снизу вверх из травы.

— Не слишком ли ты молод, чтобы так заворачивать?

— Учителя хорошие были. — Он забрал у Хаука болт. — Я так понимаю, что таких у тебя половина обоза?