Опасная приманка - Николай Степанов Страница 28

– Хорошо, тогда спешить не буду.

– Осторожней. – Она выключила связь.

После удачного эксперимента с Ильей я повторил те же опыты с остальными, и в итоге все приобрели стойкость к ментальному воздействию, а Славка вдобавок справился с аллергией. Правда, выстроить заслон на пути телепатического вмешательства сумел лишь Володька. Романтик не переставал удивлять своими успехами, однако при этом не мог избавиться от подросткового комплекса стесняться по любому поводу. Особенно когда оказывался рядом с Маргаритой. Мне даже временами становилось неловко заигрывать с ней в его присутствии.

Автобус доставил до остановки «Бутаково». Где-то неподалеку должна быть улица Московская.

Дверь открыла еще не старая, но явно опустившаяся женщина в домашнем халате. Ее трясущиеся руки производили отталкивающее впечатление, потому что сразу было понятно – это не последствия инсульта. Хозяйка осмотрела меня с головы до ног:

– Ты, что ли, Семен?

– Я.

– Проходи на кухню.

Тяжелый запах в квартире почти физически ударил по обонянию. Я прошел в крохотную кухню, где из всей мебели умещался лишь стол, две табуретки, газовая плита и обшарпанный холодильник, из которого хозяйка вытащила бутылку трехзвездочного коньяка, что меня невольно удивило. Логично было ожидать дешевую бормотуху или, в крайнем случае, паленую водку.

– Пить будешь?

– Нет. Вы хотели мне что-то передать?

– Садись, хоть посмотрю на тебя.

– Можно окно открыть? Душновато здесь.

– Валяй.

Подоконник был заставлен грязной посудой и банками с водой, в которых пускали перо луковицы. Чтобы открыть створку, пришлось передвинуть все в один угол. Прямо под окном на клумбе цвел куст шиповника, и его ветки, как любопытная соседка, сразу просунулись внутрь. Свежий воздух и мягкий аромат поздней весны несколько развеяли гнетущее настроение.

– Решетки не собираетесь ставить? Все-таки первый этаж.

– У меня красть нечего, – махнула она рукой.

Я присел на край табурета. На клеенке валялись остатки предыдущих трапез, а сбоку стояли два глиняных горшка с землей. Обитавшие в них растения, по-видимому, давно высохли, и кашпо теперь использовались в качестве пепельниц.

– Похож на Женьку. Те же глаза и нос. – Хозяйка, оказывается, пристально разглядывала меня в то время, когда я искал чистое место в этом свинарнике.

– Вы сказали, что видели его…

– Да, встречались. Семь лет назад я еще видной телкой была, не то, что теперь. Мы с девчонками тогда на Ленинградке таких клиентов снимали, пальчики оближешь.

– Так сколько же вам… – Никогда не задаю этот дурацкий вопрос женщине, а тут вырвалось. Ну не могла она за семь лет превратиться…

– Да, не тушуйся. Малость за сорок перевалило. А в тридцать пять я многим двадцатилетним фору давала. Если бы не наркота, может, и сейчас еще была бы в силе.

Женщина сдвинула в сторону очистки сушеной рыбы, взяла с подоконника грязный стакан и плеснула туда горячительного. Выпила залпом.

– Мой отец, – напомнил я.

– Не дрейфь, он не был моим клиентом. Наоборот, хотел одну подружку, из малолеток, на путь истинный наставить. Знал бы он, сколько с ней мужиков к тому времени переспало, понял бы, что да-а-авно опоздал! Они, кобели, как увидят деваху с детским личиком, так чуть сразу из штанов не выпрыгивают. А у Раиски мордашка как у куколки была. Ты сам-то каких барышень предпочитаешь?

– Мы не обо мне сейчас говорим, женщина.

– Ляля меня зовут! – громко напомнила она.

– Хорошо, Ляля, – с ударением на кукольном имени произнес я, уже теряя терпение, – вы хотели рассказать мне о Евгении Зайцеве.

– Склерозом не страдаю! – злобно зыркнула она в мою сторону. – Так вот, к той дурехе два крутых мужичка подъехали. Им Женька где-то дорогу перебежал. Вот и решили они его в обществе голых девиц заснять, компромат состряпать. Пообещали ей хорошие деньги, если порошок в его стакан положит и сообщит потом о выполненной работе. Даже аванс в три штуки баксов отстегнули – денежки по тем временам немалые.

– И она вам все это рассказала?

– Я же говорю – дуреха. Прибежала с пачкой зеленых, а сама вся в слезах. Сначала деньги взяла, а потом испугалась.

– Значит, не совсем дура, – произнес я.

– Была бы умной, не словила бы пулю. Говорила ей: «Беги из города, пока не поздно». А она: «Конкуренции боишься».

– Так что же все-таки произошло? Она ему подсыпала порошок?

– Нет. Я тогда в деньгах шибко нуждалась и на встречу пошла вместо нее. Кстати, формы у нас с Раиской почти одинаковые были. – Дама явно зациклилась на своей былой, но теперь давно пропитой внешности. Ляля снова налила полстакана. – Семен, ты бы хоть для приличия воды себе налил, а то пью одна, как последний алкоголик.

– Меня жажда не мучает.

– Я ведь могу ничего и не рассказывать, парень, – пригрозила собеседница.

– Ладно. Где у вас чистая посуда?

– Глянь в ванной. Может, отыщешь чего.

Среди груды разномастных чашек мне удалось найти одну целую и более-менее чистую. На всякий случай еще ополоснул ее под краном. Когда вернулся, на столе уже стояла бутылка минеральной воды.

– Давай за встречу. – Она подняла стакан.

У меня почему-то сразу пересохло в горле, но пить минералку все равно не стал, лишь пригубил для виду. Пожалуй, впервые за свою недолгую жизнь в обществе женщины я чувствовал себя не в своей тарелке.

– Твоего папашку я нашла в фойе гостиницы. Неподалеку от здания фонда, в котором он работал.

– Вы знали его место работы?

– Конечно, у меня тогда с ним был долгий разговор о жизни. – Она повернулась к подоконнику, чтобы отщипнуть перо от проросшей луковицы, а я в это время из предосторожности вылил воду в цветочный горшок – мало ли какие бациллы остались на этой чашке, а если хозяйка увидит, что не пью, снова начнет вредничать.

– Может, в магазин сбегать колбаски купить?

– Сиди. Или ты жрать сюда пришел?

– Нет.

– Тогда наливай свою воду и слушай.

Мы опять выпили (я условно).

– Так вот, мы с Женькой поднялись в номер. Поболтали с часик, а когда он мне надоел, вспомнила о порошке. Деньги ведь отрабатывать нужно было.

– А потом?

– Как я и думала, это оказалось не снотворное.

– Неужели яд?

– Точно! Женька, кстати, тоже начал догадываться. Минут за пять до того, как сознание потерял.

– А почему вы «скорую» не вызвали?

– Зачем? Ведь тогда пришлось бы слишком много объяснять. Мне из-за твоего папаши идти за решетку? Вот еще!