Сумерки богов - Скотт Оден Страница 25

Подбородок мужчины коснулся груди, глаза закрылись…

Небеса не ответили, но вокруг него внезапно зашуршали и застонали духи. От их ледяного дыхания задрожало пламя свечей, когда к человеку обратились сотни голосов. Плечи мужчины поникли, он склонил голову набок и прислушался к тому, чего не мог знать. Кто-то пришёл.

– Не стесняйся, друг мой, – сказал он через какое-то время. – Ты… отец Никулас? Да? – В глубокой тени под аркадой зашевелился размытый силуэт. – Ты пришёл из… – мужчина замолчал, нахмурив брови, пытаясь расслышать мириады голосов, доступные только ему, – …из Лунда. Ты от архиепископа. Пришёл спасти мою душу, да?

В самом деле, вышедший на свет новоприбывший был одет в рясу и накидку священника. Каждое его движение казалось шелестом чёрной шерсти, мягкой словно шёлк и с лисьим мехом по краю; пояс на талии тоже был чёрным, а маленький крестик, покоящийся на груди, сверкал золотом.

– Лорд Конрад, – сказал он, едва поклонившись и приглаживая бороду, чтобы скрыть своё замешательство. – Ваши шпионы правда умны, раз предупреждали о моём визите. Я никому не сообщал…

Человек по имени Конрад с трудом поднялся на ноги. Он повернулся к отцу Никуласу, в уголках бесцветных губ углядывалась улыбка.

– Шпионы? Нет, мои духовные друзья, – сказал он. – Я слышал ваше имя в ветре, в треске льда. Мне говорили: «Идёт Никулас из Лунда и передаст просьбу этого невзрачного идиота, архиепископа». Скажи, он всё так же целует задницу моего брата, короля?

Никулас опешил, но затем уверенно пожал плечами и кивнул.

– Каждый день, лорд.

– Я не лорд, – Конрад снова повернулся к алтарю.

– Как вы сказали, король – ваш брат, лорд. Любое другое обращение будет непочтительным.

– Титул из-за каких-то примесей в крови не имеет никакой силы. Я Конрад Белый, священник. – Конрад повернулся и наставил меч на отца Никуласа; глаза священника округлились. – Я Призрачный волк Скары, и мне не нужны ни знакомства, ни кровь, чтобы забрать своё! – Он смотрел вдоль меча на ошарашенного священника, но потом кончик лезвия дрогнул и упал на плиту. – Но ты не мой враг.

– Верно, лорд.

– Да, – махнул Конрад мечом. Сталь заскрипела о камень, когда лезвие снова протащилось по полу. Он отшатнулся назад, над его бровью выступила испарина. Мёртвые зашуршали и застонали. Они передавали секреты и заговоры, предвещали ещё не случившееся. Конрад покачнулся, сбитый с толку. – Но скоро… ты станешь моим союзником.

– Осторожно, лорд, – сказал отец Никулас, протягивая руку, чтобы не дать бледному мужчине упасть. – Вас лихорадит. Вот. Сядьте, пока я позову ваших слуг. Вам нельзя вставать с постели.

Мёртвые шептали, и Конрад слушал…

– Лорд? Конрад?

– Твоя просьба, – сказал он после паузы.

Отец Никулас мотнул головой.

– Она сейчас не столь важна, лорд. Прошу вас, хотя бы просто сядьте.

Конрад позволил священнику отвести его к ближайшей скамье. Он сел, подрагивая, но сжимая в кулаке меч; Никулас с важным видом расстегнул накидку и набросил ее на нагие плечи мужчины.

– Они сказали, что твой повелитель собирает армию, – сказал Конрад.

Священник уже повернулся и собирался звать на помощь, как вдруг застыл. Он вернулся, чтобы встать лицом к тощему альбиносу, сузив глаза.

– Они?

– Они сказали, что ливы, Братья меча, просят помощи в крестовом походе против язычников Эстонии, на берегах Балтийского моря. Святой римский отец дал на это благословение Господне. Теперь твой повелитель, святой Андерс Сунесен, архиепископ Лунда и советник моего брата, короля, просит моей поддержки, как и пятьсот моих подчинённых. Я не дам ни того ни другого.

Отец Никулас хмыкнул. Хоть его лоб с печатью мучений и длинная борода и придавали ему солидности, всё же он был лет на двадцать младше Конрада.

– Если бы я знал, что ваши шпионы так точны, я бы сюда не пошёл. Ваш отказ мог бы прийти и почтой, а я бы остался в тепле и сухости Лунда…

– Я же сказал, у меня нет шпионов.

– Тогда как…

Конрад поймал запястье священника железной хваткой и притянул его к себе.

– Так же, как я знаю и то, что у тебя гнедая чалая кобыла с большой мордой, которая скачет всегда с левого копыта; или то, что она была подарком брата матери, который поддержал твоё желание принять священный сан. Так же, как я знаю правду твоего сердца – ты презираешь своего повелителя, потому что он скорее политик, а не посланник Бога. И так же я знаю о том, что он послал тебя сюда, чтобы избавиться – твоя праведность отвращает его, потому что он действительно политик, несмотря на своё притворство. Он… он надеется, что ты оскорбишь меня и я убью тебя и тогда он захватит мои земли…

– Что это за магия, лорд? – Никулас побледнел прямо как Конрад и попытался отстраниться. Но лихорадочный альбинос держал его с силой, которой неоткуда было взяться в его худом теле.

– Мёртвые, – прошипел Конрад. – Мои мёртвые… они ждут за вуалью. Мёртвые Константинополя. Мёртвые христиане, которых убил я сам. Они говорят со мной, священник! Они говорят такое, от чего любой здравый человек сойдёт с ума…

Священник поднял взгляд; он оглядел неф собора глазами, что сияли, словно огонь праведного пыла. Хоть он ничего и не увидел, но не стал сомневаться в словах сломленного лорда Скары.

– И чего хотят эти православные еретики? Возмездия? Это не может быть справедливость, ведь вы имели полное право перед Господом…

– Тихо, – скомандовал Конрад. – Они просят тебя послушать: возможно, с севера подует злой ветер. Он принесёт с собой вонь чумы и смерти. Язычники принесут на юг на своих плечах апокалипсис: