Метро 2033. Третья сила - Дмитрий Ермаков Страница 14

Лена спорить не стала. Она и сама все видела и все понимала.

На какой-то короткий период времени Мите удалось окружить ее такой заботой и вниманием, что голос разума просто заглох. Не последнюю роль в этом маленьком чуде сыграла еда, которую Митя воровал для нее из столовой. Чудо оказалось хрупким — отец парой коротких, жестоких фраз разрушил эти нехитрые чары...

На следующий день, снова увидев Самохвалова, сияющего, точно начищенный чайник, девушка отвела его в сторону, чтобы никто не мог подслушать их разговор.

— Ты классный парень, Мить, — сказала она. — Добрый, веселый, смешной. Но мне нужен совсем другой человек. Извини. Прощай.

— Может, хотя бы друзьями останемся? — пробормотал, понурившись, поваренок. Он выглядел жалко, точно ощипанный воробей. Его мир словно рухнул в одно мгновение.

— Вряд ли, Митяй, вряд ли, — покачала головой Лена и ушла. Она привыкла если уж рвать отношения, то сразу и навсегда.

Но судьбе было угодно, чтобы в этот раз у нее это не получилось.

Это случилось в конце мая. За месяц до выхода Лены на поверхность.

Меньше всего на свете она ожидала увидеть Митю Самохвалова в тренажерном зале. Слово «спорт» и имя «Митя», казалось, не имеют между собой ничего общего, как лед и пламя, например. И вот, забежав как-то рано утром перед кроссом от «Проспекта» до Новочеркасской в «качалку», как обычно называли эту комнату, Лена так и застыла на пороге. Она заморгала. Хотела даже ущипнуть себя, чтобы убедиться, что уже проснулась, но ничего не менялось.

Поваренок, никогда не отличавшийся физической силой, пыхтя, отдуваясь, обливаясь потом, точно поливальная машина, остервенело пытался поднять невероятно тяжелый груз: двадцать «блинов». Дело не ладилось. Гора грузов чуть приподнималась и тут же падала обратно. Такой вес даже Денис Владимирович ставил себе редко. Но вместо того, чтобы уменьшить нагрузку, Митя продолжал мучиться. На его счастье больше в качалке никого в этот ранний час не оказалось, иначе Митя не избежал бы злых насмешек.

«Это было бы смешно, если бы не было так грустно», — подумала Лена. Она какое-то время наблюдала за мучениями Мити, потом подошла, опустилась рядом на сиденье велотренажера. Наконец, девушка не выдержала и произнесла:

— Мить. Митяй. Уймись. Это не так делается.

Юноша вздрогнул, точно только что проснулся, посмотрел на нее мутными глазами. Волосы топорщились, как у панка. Со лба стекали огромные капли пота.

— А. Привет, Лен, — произнес Самохвалов. — Я сейчас ухожу.

Митя хотел вскочить, но Лена положила ему руку на плечо и заставила сесть обратно. Разговаривать с Митей девушке не хотелось. Времени у нее было в обрез, впереди ждала куча дел. Но она чувствовала: сейчас как раз тот момент, когда она должна сделать над собой усилие и протянуть руку помощи человеку, который реально в ней нуждается.

— Что случилось, Мить? — спросила Лена, глядя Самохвалову прямо в глаза. — Ты ведь никогда сюда не ходил. Что изменилось? Ну, говори. Перед девушкой решил прессом пощеголять?

— Да какая тебе разница! — вздохнул Митя, опуская глаза.

— А вдруг, — девушка присела на корточки, чтобы снова поймать его взгляд.

— Ну ладно. Скажу. У полковника иссякло терпение. Он сказал: «В конце лета пойдешь в город. Сдохнешь — туда и дорога».

«Этого следовало ожидать», — подумала Лена.

— Но со мной больше никто не захотел заниматься. Денис Владимирович сказал: «Отвали, Самосвал. Нет у меня на тебя больше времени». Иван Степанович, твой учитель, послал меня в жопу, — принялся перечислять он сталкеров, тренировавших будущих охотников. — Петр Игнатьевич захлопнул дверь перед носом. Василий Иванович слушать не стал...

«И этого следовало ожидать», — вздохнула девушка.

Она знала, как упорно и как безрезультатно пытались сделать из Митеньки взрослого мужчину друзья ее отца. Денис Воеводин говорил, что против воли заниматься не заставит даже лучший в мире тренер. А у Самохвалова с волей, по всей видимости, дела обстояли крайне плохо. С тренировок Дениса Митя сбегал, чем приводил инструктора в ярость. Кончилось все тем, что сталкер Воеводин просто отказался готовить Митю к охоте.

— Так что через три месяца мне капут, — подвел итог Самохвалов. Он не плакал, глаза юноши оставались сухими, но в голосе звучала такая боль, такое отчаяние, что сердце Лены не выдержало. Огромная, крупная слеза скатилась по ее щеке и упала на пол.

Девушка представила Митю, который, сгибаясь под тяжестью амуниции, задыхаясь в противогазе, едва не падая, плетется по улице. Пот застилает его глаза, тяжелое ружье волочится по земле. Вокруг есть и другие сталкеры, они понукают его, кричат на него, толкают в спину, заставляя идти быстрее, но он не может. Ноги его заплетаются. И вот он падает на потрескавшийся асфальт, не в силах ступить больше ни шагу. А среди развалин ближайших домов уже слышится рычание хищников, привлеченных легкой добычей...

Лена твердо решила порвать отношения с бывшим кавалером, но сейчас, когда перед Митей Самохваловым всерьез замаячила перспектива стать собачьим кормом, Лена не нашла в себе сил остаться в стороне. Ведь она любила его, пусть и не долго. Ценила за доброту и искренность, уважала за честность. Принципами можно было в данном случае поступиться.

«Если я сейчас уйду, если брошу его, я совершу убийство. И не отмоюсь никогда, — сказала себе дочь сталкера. — Пусть я сама там еще не была. Но я уже многое умею. Я должна помочь ему. Я должна сделать хоть что-то».

— Мить. Мить, послушай меня, — заговорила Лена, усаживаясь рядом с Митей и кладя ему руку на плечо. — Тягая тяжести, ты толку не добьешься. Не с этого начинать надо. Короче, я тебе помогу. Два месяца — это мало. Но тренировки Воеводина даром не пропали точно. Не с нуля начинаем. Вставай, плюшевый мишка. Будем делать из тебя медведя. Настоящего лесного хищника.

— Тебе-то какое дело... — пробурчал Митя, отстраняясь. — Сдохну — так сдохну.

И тут Лена поняла, что в этой ситуации самое страшное: Митя уже попрощался с жизнью. Он уже смирился с тем фактом, что выйдет на поверхность и не вернется обратно. Парня надо срочно приводить в себя. И Лена решила, что больше церемониться с Митей не будет.

— Я те дам — «сдохну»! — закричала Рысева, отвесив Самохвалову мощную оплеуху. — Я те сдохну! Ты мужик, Митька! Мужи-и-ик, ты меня слышишь?! Кончай нюни распускать! Вперед, за гантели!

Митя, насмерть перепуганный, зато мгновенно пришедший в себя, сорвался с места и помчался к спортивным снарядам.

— Да не трогай ты эту, горе мое луковое! — зарычала Лена, увидев, что Митя потянулся к двадцатикилограммовой гире. — Грыжу хочешь заработать, да? Надорваться хочешь?

Лена взяла со стойки гантели по два килограмма каждая и протянула Мите. Самохвалов посмотрел на нее с удивлением.

— Такие легкие?