Меч Господа нашего. Книга 2. Арабская весна - Александр Афанасьев Страница 14

Кабинет безопасности Израиля был одним из «пятых колес», призванных поддерживать страну в критической ситуации – а в мирное время уходить в тень. Впервые – этот кабинет был создан Голдой Меир, он с тех пор получил прозвище Кухня Голды. Официально – его существование было признан и каким-то образом урегулировано только в двухтысячном году. До этого – он существовал как неформальный клуб, и от действующего премьер министра страны зависело – созывать его или нет, и если созывать, то в какой ситуации.

Согласно закону от первого года – кабинет безопасности Израиля призван принимать решения в ситуациях, угрожающих безопасности или даже самому существованию государства Израиль. Кабинет состоит из премьер-министра страны и пяти постоянных членов: министров обороны, внутренний безопасности, юстиции, иностранных дел и финансов. Как нетрудно заметить – ни один из директоров спецслужб не состоит постоянным членом Кабинета безопасности, премьер-министр имеет право приглашать их на заседания или не приглашать. Согласно закону – премьер-министр на время своего правления может кооптировать в Кабинет безопасности других министров кабинета по своему усмотрению – но при условии, что их число не превысит половины от общего числа министров кабинета. Когда состав Кабинета безопасности не был урегулирован законом – считалось хорошим тоном приглашать на его заседания лидера оппозиции – тем более, что в те времена лидерами оппозиции часто были прославленные боевые генералы. Но времена изменились – например, на момент написания этих строк лидером оппозиции является женщина по имени Ципи Ливни – и сейчас лидера оппозиции приглашали на такие заседания редко.

Информация, переданная вернувшимся в Израиль после более чем двадцати лет работы на холоде агента, была столь важной, что кабинет безопасности собрался ночью, министров поднимали с постели. Собрались в резиденции Премьер-министра Израиля, под ней был укрепленный бункер – но в него спускаться не стали. Ситуация пока не стала критической – хотя в любой момент могла стать таковой.

На момент, когда состоялось это заседание – Премьер-министром Израиля вот уже несколько лет был человек по имени Беньямин Нетаньяху. По мнению лидеров оппозиции – партии Авода – это был слишком долгий срок, тем более для человека, относительно которого были серьезные подозрения в коррупции. Однако, арабская весна и последовавшее за ней резкое обострение обстановки со всеми соседями сделали миротворческие заявления партии Авода звучащими не слишком убедительно. И если выборы девятого года Ликуд проиграл Аводе ^[7] с минимальным счетом – выборы тринадцатого года он выиграл, причем так, что не пришлось создавать широкую коалицию как в девятом. Как показали последующие события – ничего хорошего в господстве Ликуд не было, а выборы тринадцатого года стали последними в истории Израиля.

Беньямин Нетаньяху был братом национального героя Йонатана Нетаньяху, погибшего при штурме аэропорта Энтеббе с израильскими заложниками. Сам Нетаньяху учился в США, ходил в американскую школу и учился в престижнейшем MIT ^[8], потом служил в армии – но ничем особым не отличился и рано ушел в политику. Среди израильских политиков он считался проводником интересов США в Израиле, твердым сторонником проамериканского курса, что и сыграло катастрофическую роль и в четырнадцатом и в пятнадцатом.

Нетаньяху был внутри намного слабее и хуже, чем это было принято представлять в среде его сторонников, то что он возглавил правый Ликуд после целой череды боевых генералов ничем хорошим не грозило. Он всегда использовал славу своего погибшего брата. Он считался экспертом по борьбе с терроризмом и даже основал институт по проблемам терроризма, названный… догадайтесь, в честь кого ^[9]… но при этом – он сам никогда не боролся с терроризмом, не понимал, какие мотивы движут террористами и какие реально эффективные методы противодействия терроризму существуют. Возможно, если бы он подольше послужил в армии, поработал в спецслужбах – это понимание появилось бы – но этого не было. Его жесткость в работе с арабским миром была обусловлена не внутренней твердостью и даже не желанием отомстить за погибших от рук террористов и боевиков сослуживцев. Он был вынужден вращаться в среде боевых офицеров – и для того, чтобы не выглядеть там сосунком, он был вынужден занимать самые крайние, самые агрессивные позиции, порой он даже не понимал, что предлагает и о чем говорит. Отсутствие реального боевого опыта и опыта работы в спецслужбах делали его чрезвычайно уязвимым при длительной и многофакторной игре – не имея богатого личного опыта, он не знал, как реагировать в той и иной ситуации и выбирал простейшее – тупо и упорно стоять на своем. Пусть даже было больно и становилось все больнее и больнее.

Негативом для его должности был и его опыт длительного проживания в США. Этот опыт не дал сформироваться подлинному, осознанному патриотизму, когда свою страну любишь не потому, что иначе нельзя – а за что-то конкретное, пусть даже и за березы на пригорке, которых нет больше нигде в мире. И в то же время Нетаньяху подсознательно преклонялся перед США, перед мощью американского государства и в его подсознании постоянно сидела мыслишка, что во что бы они не впутались, Америка придет и выручит. О том, что Америка может играть против Израиля и даже предать Израиль – он даже не задумывался, потому что это означало бы крушение всей системы его жизненных ценностей. Он просто не смог бы дальше осознанно жить с этим.

Подготовку к нанесению удара по Ирану он начал сразу после того, как его партия победила на парламентских выборах. Про удар по Ирану говорили и до этого – но он был невозможен. Невозможен по многим причинам, но главной из них была – неготовность Израиля к его проведению. Соединенные штаты Америки вовсе не горели желанием ввязываться в еще одну войну на Ближнем Востоке, по признакам сулившую быть длительной, жестокой и кровопролитной. Уже в одиннадцатом, после того, как была допущена серьезная ошибка в Ливии – даже республиканцы выразили серьезные сомнения в необходимости вести еще хоть какие-то войны помимо тех, из которых надо как то выпутываться. А когда на Президента сильно давили с нескольких сторон, настаивая на вторжении в Сирию – влиятельная группа конгрессменов и сенаторов, причем среди которых были и республиканцы и демократы – пригрозили начать процедуру импичмента в случае, если начнется еще одна война с участием США.

В самом же Израиле – межпартийная широкая коалиция держалась на соплях, она могла удержаться в мирное и спокойное время, но война почти автоматически приводила к досрочным парламентским выборам с непредсказуемыми результатами. Именно поэтому – Израиль не решился предпринимать активные шаги против арабской весны – хотя в перспективе это угрожало самому существованию государства Израиль. Беньямин Нетаньяху чувствовал шаткость кресла под ним и делал все, чтобы не расшатать его еще больше. Ариэль Шарон наверное поступил бы по-другому, он прежде всего думал бы об Израиле и лишь потом – о выборах. Но Нетаньяху не был похож на Шарона…