Лестница героев - Марина Ясинская Страница 14

– Но… мадам генерал… а что же… – начала было адъютанта, однако воинская дисциплина взяла верх. – Так точно, мадам генерал, – расстроенно выдохнула она и выскользнула из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

– Вы тоже, – приказала генерал конвойным, застывшим на входе.

Те нерешительно переглянулись.

– Он связан, – поняла их сомнения генерал. – И потом, я не настолько стара, чтобы не справиться с каким-то мальчишкой.

Не осмелившись возражать, конвойные вышли.

– Продолжай, – бросила главнокомандующая Тайреку, когда дверь за ними закрылась.

– Вы знали об этом, мадам генерал? – спросил юноша напрямик. – Вы знали, что аэролиты погибших авионер можно разбудить повторно? И что сделать это могут только джентльмены?

Главнокомандующая по-прежнему молчала, не сводя с Тайрека пристального взгляда.

– Хорошо, предположим, что знали. Тогда вы, вероятно, знаете и о том, что, когда джентльмен, разбудивший использованный аэролит, погибает, его летный камень опять становится пригоден к использованию дамами, и его отправляют на Церемонию камней. По сути, цикл жизни аэролита состоит из поочередных его пробуждений то дамой, то джентльменом. И пропустить этап с джентльменами невозможно. Однако Арамантида не заинтересована в том, чтобы джентльмены становились авионерами. Зато заинтересована в летных камнях, ведь новых добывают не так много, а это значит, что нужно использовать старые. Но старые должны пройти через руки джентльменов. Видите проблему, да? Самая первая мысль, которая так и напрашивается: дать джентльмену разбудить аэролит, а потом убить его, и летный камень снова становится пригоден для дамы. Преклоняюсь перед гуманностью властей, – не удержался от усмешки Тайрек, – они решили обойтись без смертей и нашли более рациональное решение. Для аэролита отключение личности равносильно смерти, и, когда обладателя камня обращают в монкула, связь между ним и разбуженным им аэролитом прерывается.

– Предположим, – очень медленно заговорила генерал эр Спата, – только предположим, что ты говоришь правду. Как она может помочь нам расправиться с Третьим континентом?

– Если раздобыть эти аэролиты и провести Церемонию камней, вы сможете разом заполучить очень много авионеров-мужчин.

– Не авионеров, – тут же покачала головой главнокомандующая, – а людей, разбудивших летные камни, но совершенно не умеющих с ними обращаться. Джентльменов, которых нет времени учить управлять ни такими сложными механизмами, как авионы, ни собственными эмоциями и страстями и которые совершенно не годятся для боя. Даже если ты говоришь правду и джентльмены действительно могут разбудить аэролиты, все, что мы получим на выходе, – это бесполезное пушечное мясо, которое в лучшем случае сумеет взлететь.

– Вы не правы, мадам генерал, – возразил Тайрек. – Во-первых, мужчины-авионеры наверняка будут из кожи вон лезть, стараясь доказать, что они достойны неба! Тем более перед глазами у них всегда есть Тристан рей Дор… То есть был… Во-вторых, сам факт того, что они, оказывается, тоже могут будить аэролиты, вдохновит на борьбу джентльменов по всей Арамантиде.

Главнокомандующая сжала губы в тонкую линию, и Тайрек понял, что не сумел ее убедить.

– Мадам генерал, – попробовал юноша предпринять еще одну попытку, но главнокомандующая не дала ему договорить.

– Можешь не утруждаться, остальное я уже знаю. Эти аэролиты, которые якобы могут разбудить только джентльмены, находятся сейчас в Сирионе, на фабрике монкулов. И ты собираешься предложить свою кандидатуру для того, чтобы тебя отпустили и поручили доставить их сюда.

Тайрек энергично кивнул; именно на это он и надеялся.

– Мне сложно поверить, что все «объекты», которые ты прежде разрабатывал, велись на такие примитивные уловки, – покачала головой генерал эр Спата. – Мог бы придумать что-нибудь поубедительнее. Конвой! Уведите арестанта!

Тайрек раздосадованно вздохнул. Надо же, столько раз за какими-то его действиями стояли скрытые мотивы, и никто его на этом не ловил! А сейчас, когда он в кои-то веки говорит совершенно искренне, его подозревают в двойной игре!

* * *

В камеру лин Монро не вернулась. После разговора с полковником ферр Хокар ее отвезли в уютный гостиничный номер в фешенебельном отеле «Авиональ» неподалеку от здания Министерства полетов. Здесь обычно останавливались высокопоставленные приезжие и самые состоятельные гости города. Сейчас в отеле расквартировался старший офицерский состав армии Третьего континента.

Когда дверь в номер захлопнулась и Эва осталась одна, на короткий момент показалось, будто все стало как прежде: она, звезда синемы, в лучшем отеле города, отдыхает перед премьерой или перед съемкой новой ленты. Впрочем, хрупкая иллюзия тут же разбилась, стоило только выглянуть в окно и увидеть над крышами развевающийся на шпиле городской ратуши черно-красный флаг.

Решительно отбросив все тревожащие мысли, Эва для начала приняла ванну с ароматной пеной – ах, какое блаженство после нескольких дней в тюремной камере, где из средств гигиены имелось лишь ведро и небольшой кувшин с холодной водой! После, завернувшись в мягкий халат, она уселась перед горящим камином и долго бездумно смотрела в огонь; завораживающее зрелище успокаивало – и помогало размышлять.

Как ни странно это признавать, но полковник ферр Хокар говорила разумные вещи. Если руководство страны в лице всех министров отказывается от публичной капитуляции, этим оно лишает Империю шанса на мирную передачу власти; народ будет считать Третий континент захватчиками, начнет бороться и бунтовать, вести партизанскую войну и в конечном итоге все равно проиграет и смирится, но только после того, как потеряет несколько лет и множество жизней.

Однако министры – не единственные, кто может сделать переход власти к Третьему континенту законным в глазах людей и успокоить граждан Империи. Это может сделать и известная всем и каждому народная героиня. Собственно, из ее уст призыв принять новое руководство страны будет звучать еще более убедительно. Министры для простого человека – это черно-белые фотограммы в газетах. А вот лин Монро – она настоящая. Люди видят ее на экранах синема, и им кажется, будто они ее знают, будто она – своя…

«Двадцать первого февраля мы соберем всех жителей столицы на площади Триумфа Гервалии и, если ваши министры так и не согласятся пойти нам навстречу, вы обратитесь к народу с речью», – описывала свой план полковник ферр Хокар, и Эве становилось не по себе от каждого слова.

Площадь Триумфа Гервалии прежде называлась площадью Первых Полетов… А двадцать первого февраля вся Арамантида отмечала день Первых Лучей – прощание с зимой, один из самых любимых народных праздников…

Значит, вот что такое проигранная война. Это не только сбитые авионы и разрушенные здания, не только смерти и горечь поражения. Проигранная война простирается намного дальше. Она дает чужие названия родным местам, она оскверняет любимые праздники.

Эва поежилась, словно от озноба. Сейчас они переименовывают площади и улицы, завтра навсегда портят тебе любимый праздник, а послезавтра? Сожгут все учебники истории? Запретят отмечать день Воздушных Шаров? Навяжут свою музыку? Заставят ходить в одежде черно-красных цветов? И ничего нельзя сделать… Неужели ничего нельзя сделать?