Игра колибри - Аджони Рас Страница 14

В пятницу по расписанию у меня было всего два семинара. Освободившись, я направился на обед с Петром Калугиным, коллегой по кафедре, после чего мы собирались поработать и зайти на полчасика в бар. Машину я оставил у дома и намеревался вернуться за час до назначенного Алисой времени. Пообедали в недорогом мексиканском ресторанчике и вернулись в пропахшую маслом и дымом от сварочного аппарата лабораторию. Сегодня нам предстояло закончить последнюю работу, а значит, не за горами очередная премия.

Петр веселил меня шуточками, не выпуская изо рта то конфету, то домашний сэндвич, а я пытался настроить капризный тепловизор на минимальный диапазон чувствительности. Мы обсуждали любимый вопрос Петра, а именно мою личную жизнь, точнее полное отсутствие таковой.

– Я вот к чему клоню, – с серьезным видом размышлял вслух Калугин, – без бабы прожить можно! Можно привыкнуть к отсутствию секса, тоже понимаю, это же как-никак мышца, не пользуешься, она и атрофируется, но вот тут как раз весь секрет и кроется.

– В гормонах? – с серьезным видом осведомился я.

– В них самых, – согласился Петр. – Тут называй как хочешь. Без женщины-то прожить можно, но вот без секса никак, согласен?

Я молча кивнул, перебирая пункты меню на мониторе ноутбука.

– То, что делает из нас мужчин, – это не только устрицы и гормоны, это само желание быть мужчиной, обладать женщиной, добывать корм и обеспечивать крышей над головой. Вспомни себя год назад, да что там год, месяц отмотай, и все понятно.

– Что понятно? – Я удивленно поднял глаза на Калугина.

– Я не клоню, я просто наблюдательный, – проверяя крепления хомута для камер, объяснил Петр.

– Давай выкладывай, наблюдатель, что разведка донесла?

– Разведка тут ни при чем, – объяснил Калугин. – Просто ты изменился. Этот новый прикид, наушники на шее, футболочки модные, джинсы такие, словно ты не преподаешь в Калтехе, а учишься. Неспроста все это.

Было забавно наблюдать, как Калугин пытался подвести разговор к обсуждению того, что именно происходит с моей личной жизнью. Это походило на самый странный вопрос юности, который обычно слышат из уст родителей, деда или бабушки: «Ну, какая девочка в школе нравится?» Я невольно улыбнулся.

– Моя соседка, недавно вернулась из колледжа, и сегодня мы идем в клуб, – выпалил я, желая поговорить об этом хоть с кем-нибудь.

– Вместе? – недоверчиво уточнил Калугин, выглянув из-за деревянного ящика, куда мы собирались упаковать бобину с кабелем для зонда.

Я промолчал, одарив его косой улыбкой.

– И как у вас там все? – аккуратно перешел в наступление Петр, двигаясь маленькими шагами к интересующему на самом деле вопросу.

– Мы не спали, так что рассказывать нечего.

– Вот зараза! – Он всплеснул руками и отправил в рот очередную мармеладину в виде змейки. – А как она из себя, ну и вообще? Американка? А сколько ей лет?

– Давай потом, – отмахнулся я, не решаясь рассказать больше, – сядем в баре, там спокойно и поговорим.

– Заметано, – оживленно выкрикнул из-за коробок Петр, – но ты просто так от меня не отвертишься, учти.

– Учту. – Я улыбнулся самому себе и с головой погрузился в работу…

Когда мы переместились в тихий бар, расспросы возобновились. К этому располагала и атмосфера заведения, отдающего Диким Западом. На стенах висели потертые седла и высокие сапоги с ржавыми шпорами. Деревянные столы и стулья, намеренно состаренные, придавали обстановке особую нотку, а официантки разгуливали по залу в джинсах и завязанных на узел рубашках. По просторному залу витал аромат жареных свиных колбасок и перца, что заставляло желудок требовать еды с удвоенной силой.

– Значит, ты говоришь, что подглядываешь за симпатичной особой в окошко? – прикидываясь глухим, переспросил Петр.

– Чувствую себя последним кретином, – свесив голову, проговорил я. – Как-то это неправильно.

– Что неправильно? – Петра эта тема явно завела. – На красивую женщину смотреть можно и нужно! Вспомни себя, неужели в бане не подглядывал?

– Нет, – покачал я головой, не желая рассказывать Петру, что это была вовсе не баня, а кусты рядом с пляжем, где отдыхающие имели привычку переодеваться, но смысл от этого не менялся.

– Каждый нормальный мужик хочет видеть объект своей страсти, я так считаю, – твердо заявил Калугин. – Странно, если бы все было иначе, сам посуди!