Аборигены галактики - Игорь Минаков Страница 13

Оставшись в одиночестве, вице-секретарь принялся ходить из угла в угол. Эмпатическая мебель следила за каждым его движением. Кресла у стола то распускались радостно, то разочарованно увядали, когда он проходил мимо. Столешница рабочего стола тщетно пыталась угадать, какую форму следует принять. Эта механическая угодливость непомерно раздражала Силантьева. Он предпочел бы пару грубо сколоченных табуретов и дощатый стол. На раздражение накладывалось волнение, которое вице-секретарь напрасно пытался унять. Спаситель вернулся в его жизнь, будто одним шагом преодолел не только одиннадцать световых лет пространства, но сорок лет жизни.

Ничуть не постарев.

«Узнает ли он меня? – лихорадочно размышлял Силантьев. – Что я ему скажу?.. Добро пожаловать на Землю… Как долетели?.. Спасибо, что выручили Маринку… Бред. Он, может, и не помнит ни о какой Маринке… Что для него спасение земной девчонки – эпизод хорошей охоты, не более… Точнее – ее побочный результат…»

Сквозь проницаемую пленку двери протиснулся сначала Ситников, а затем показался индеец.

Он пристально посмотрел на вице-секретаря, но в кошачьих глазах его не было узнавания.

– Добро пожаловать на Землю, друг! – все-таки произнес заранее заготовленную фразу Силантьев. – Надеюсь, полет был легок.

– Благодарю, друг, – отозвался индеец, приложив правую ладонь к мускулистой коричневой груди, разукрашенной замысловатой татуировкой, – из одежды на медеанце были только кожаные, обшитые бахромой штаны. – Путь мой был выстлан шкурой удава.

– Может, чаю принести? – встрял в разговор Костя.

Вице-секретарь вопросительно взглянул на индейца, но тот жестом отрицания прервал дальнейшее развитие темы, добавив словесной желчи:

– Младшие не вмешиваются в разговор вождей.

«Вождь?.. – подумал Силантьев. – Весьма вероятно…»

– Спасибо, Костя! – обратился он к Ситникову. – Пожалуй, мы обойдемся без чаю…

Сотрудник Кей-Кей улыбнулся, пожал плечами и удалился. В отличие от дверей боксов силовой пузырь, прикрывавший проход в кабинет, был прозрачен изнутри, и вице-секретарь прекрасно видел маячившую за ним фигуру двухголового гиганта.

«Надо все-таки поговорить с Лордом, – подумал Силантьев. – Пусть отзовет своего телохранителя…»

– Мое имя Роман, – обратился он к гостю. – Позволь узнать твое?

– Дарующий Ветер, – назвался инопланетянин.

– Я рад, что ты прибыл в наш мир, – продолжал вице-секретарь. – Пусть отныне он будет и твоим.

– Он будет моим, друг Роман, – согласился индеец.

Прозвучало это настолько серьезно, что Силантьев едва скрыл улыбку.

– Вот кресло, садись, друг, – предложил он.

Инопланетянин с нескрываемым презрением поглядел на с готовностью распустившийся серый бутон кресла. И остался стоять.

– Позволь мне узнать, друг Дарующий Ветер, – сказал тогда вице-секретарь, – почему ты покинул родной мир? Ты подвергался преследованиям? Тебя мучили голод и болезни? Поверь, я имею право спрашивать…

– Ты вождь, – без мельчайшей доли смирения отозвался индеец и продолжил после некоторого раздумья: – Охота была хорошей, и голод не мучил меня. Я не знал болезней с момента воплощения. Преследовать меня не может никто, я – охотник. Мною движет любопытство, друг Роман. Я хочу видеть новые земли.

Силантьев удовлетворенно кивнул. Ответ Дарующего Ветра полностью совпадал с результатами ксенопсихологических исследований, проводимых сотрудниками Контакт-Центра со дня первой миграции обитателей Медеи. Индейцами двигало исключительно любопытство. Может быть, поэтому индекс доверия к ним был равен единице.

– Что же, друг Ветер, ты их увидишь, – произнес он. – Есть ли у тебя какие-нибудь пожелания?

Индеец кивнул и сказал:

– Пусть мне вернут мою куртку… И еще, я хочу подняться наверх.

«Ну и чутье у него! – мысленно восхитился вице-секретарь. – Откуда бы ему знать, что он находится в подземных помещениях?.. Впрочем, для существа, которое не знает иного жилища, кроме своего вигвама, любое ограниченное со всех сторон пространство должно казаться пещерой…»

Он связался по видеокомму с Костей и сообщил о просьбе индейца. Вскоре они, в сопровождении Октавиана-Клавдия, поднялись на одну из опоясывающих галерей здания космовокзала. Силантьев опасался, что Дарующий Ветер замерзнет в своем, довольно легкомысленном для январского холода одеянии, но медеанский вождь отказался от одежды, которую ему любезно предложил «эмпатический шкап». Отлитой из бронзы молчаливой фигурой, долго смотрел Дарующий Ветер в ночную даль – на слитные ряды запорошенных елей, на самоцветную друзу города вдалеке, на небо, расцвеченное огнями пролетающих автогравов и глифов – леденящие струи уральской пурги обтекали его, словно боясь прикоснуться. Наконец вождь улыбнулся и произнес:

– Хорошая охота, друг Роман. Хорошая охота.