Эмигрант с Анзоры - Яна Завацкая Страница 13

Шумовой ритм все замедлялся… затихал. Поезд остановился. Таро осторожно выглянул.

— Парни! Товарняк.

Мы скользнули на ту сторону поезда. Медленно шли вдоль вагонов. Поезд может в любой момент тронуться… но лезть куда попало тоже бессмысленно. Вагоны все были наглухо закрыты… цистерны — это вообще безнадежно. Вот это да! Вот это то, что нужно. Мы остановились перед платформой, на которую были загружены танки.

— Вперед! — скомандовал Таро. Мы с ним вскарабкались на платформу, подали руки Арни. По одному шмыгнули под траки. Танки были установлены на высоких платформах, так что под ними оставалось еще достаточно места, чтобы даже сидеть выпрямившись. И в то же время — совершенно ничего не видно. Свет проникал в наше убежище с одной стороны, с хвоста танка. Снаружи никаких щелей не было.

Прошло не больше минуты, и поезд тронулся. Он медленно набирал ход. Мы расстелили одно из одеял, уселись на него, ликуя…

— Интересно, куда он едет все-таки.

— Хорошо бы в столицу.

— Я думаю, он на границу едет, — рассудительно заметил Арни. — Танки новые, видите? Где еще техника нужна?

Ехали долго. Время от времени поезд останавливался. Ближе к вечеру (часов ни у кого не было, ориентировались по солнцу) мы пожевали еще сухарей. С вареньем. Осмелели и разговаривали громче. Иногда у меня мелькала мысль — неужели все так просто? Вот сели на поезд, спрятались, приедем в столицу…

Мы выкурили по косячку, воспользовавшись длинным перегоном. На остановках замирали, затаивались, молчали. Страшновато было. Ведь наверняка уже объявили розыск. После сенсара стало совсем хорошо. Мы лежали молча, глядя в черное новенькое днище танка. Я вспоминал собрание. Уже без злости, без обиды, без вообще какого-либо стресса. Спокойно вспоминалось, лениво, словно это было давно и не со мной…

После всех выступлений взор Зай-зая обратился к нам. Мы сидели в первом ряду — нас туда заботливо направили еще до начала собрания.

— Мне хотелось бы еще услышать, что по этому поводу думают… скажем, номер двести восемнадцатый. Или двести двадцатый.

Я замер. Но ладонь Таро легла на мое плечо. Мой друг поднялся.

Таро всегда был словно старше нас. На самом деле он был старше меня на два месяца всего. Арни же, как ни странно, был старше нас обоих на полгода. Но Таро был сильнее, физически сильнее, и как-то… мужественнее, что ли. Духовно крепче. Поэтому он всегда на себя брал роль главного в нашей тройке. Не тогда, когда нужно было командовать и указывать, что делать — тут мы были равны. А когда приходилось отвечать за всех, в самые неприятные моменты. Вот и сейчас — мы ведь просто не знали, что можно сказать… что говорят в такой ситуации. И Таро не знал. И у него не было такого опыта. Однако он все взял на себя.

— Я не знаю, что сказать, — произнес Таро негромко. — Я так понимаю, все выступления тут относились к нашей комнате. К нам. Так это все совершенно не так. Мы же не противопоставляем себя коллективу. Мы участвуем во всех делах. Иногда вместе, иногда отдельно. А то, что мы… ну, нарушали… да, это правда. Так мы это понимаем и готовы понести наказание. Но ведь все нарушают… не только мы. Для нас община тоже… это… самое главное в жизни. Мы вовсе не против общины. А что мы там с какими-то шпионами связались — так это вообще ерунда. Вы же все нас знаете… Зачем это нам надо?

— Теперь ты оправдываешься! — крикнул Кабу. — А когда вы дрались со вторым этажом, это как было? Ты, между прочим, руку сломал человеку!

— А этот человек… точнее, эти люди, напали вчетвером на Арни…на двести двадцать первого. А он слабый. Я просто ему помог. Мне, между прочим, тоже синяков наставили. Я же не виноват, что они лезут! — ответил Таро.

— Достаточно! — крикнул Зай-зай. В зале зашумели — видно, всех задело за живое… в самом деле, думал я, неужели они не понимают? Ведь нельзя сказать, чтобы все нас ненавидели… к нам, в общем, неплохо относятся. Нормальные люди, а не такие, как Кабу. Но это они, нормальные люди, сейчас сделали из нас каких-то уродов, всеобщее позорище, и им уже подумать страшно, что когда-то они у нас косячки стреляли…

— Достаточно! — повторил Зай-зай. — Вы все видели: им безразлично! Они считают себя абсолютно правыми. Я уверен, что мы еще увидим их настоящее покаяние. Все ваши слова их совершенно не коснулись. Ну что же! Эти люди сделали свой выбор. Они не с общиной! Они замкнулись в своем маленьком кружке! Завтра, возможно, мы увидим, к чему этот выбор приводит…

Он говорил уже не таясь. Завтра… Я замер. Глаза жгло, и в горле застыл комок. Я нашарил ладонь Арни и сжал ее. Арни ответил мне. Вот так. Вот так лучше.

Все же я не один. И пусть даже все, все собрание против нас — но мы-то втроем!

Да и не все они против, думал я, выходя. Их убедили, конечно, но на самом-то деле они вовсе не думают о нас плохо.

Опять заболел позвоночник. Я остановился. Посмотрел на Таро. Тот был бледен, как никогда, черные глаза блестели контрастом на побледневшем лице.

— На крышу, — произнес Таро негромко. — Надо решать.

К вечеру мы разговорились. Таро рассказывал о Квирине. Все, что знал, что слышал от отца. О чем молчал до сих пор.

Помнил он, как выяснилось, очень немногое. Больше он говорил о своем детстве. О матери. Оказывается, он помнил ее хорошо. Нам не было больно слушать его, наоборот — интересно. Что вот у человека может быть мать. Ласковая такая, хорошая, когда она обнимет, мир кажется таким теплым и счастливым. Мать Таро была добрая, не кричала на него, не наказывала. Да и отец тоже… Выходит, можно и без наказаний обходиться? «Конечно, а зачем?– Таро пожимал плечами. — Отец был мне как друг». Они с отцом и в футбол гоняли, и строили лодку, плавали потом по реке. Отец немного научил его линкосу, но Таро почти все забыл. Несколько слов только помнил. Солнце — «Анзордан», река — «нирао», мальчик — «такка», а девочка — «лике».

Квирин — это хороший мир, так выходило по словам Таро. Во-первых, это достаточно богатый мир. Там всего вдоволь. Никто никогда не голодает. Там у детей есть игрушки. Да, у Таро тоже были игрушки! Он рассказывал об этом еще и раньше, и мы очень удивлялись — игрушки, как в дремучей древности. Нам никогда и не хотелось иметь игрушки, это же пережиток старины. Но было что-то заманчивое в рассказах Таро о детских играх. Как он скакал на деревянной лошадке, и представлял себя древним героем Сого. Как будто он убивает врагов саблей и освобождает народ от захватчиков. Как они играли с мамой в мяч. Какие замечательные игрушки у него были на компьютере.

Так вот, на Квирине у всех детей есть игрушки. Как в древности. И дети не работают. Они только учатся.

— Что же в этом хорошего? — возражал я. — Ребенку тоже хочется внести свой вклад в общее дело…

Таро пожимал плечами.

— Я откуда знаю… за что купил, за то продаю.

Там замечательная медицина. Могут все, что угодно вылечить. Даже смертельную рану. Да, дети там живут с родителями. Просто ходят в школу каждый день. Семьи там большие, по пять детей, по шесть.