Серебряная кровь - Рейчел Хартман Страница 13

На следующее утро у меня перестала болеть голова, и ко мне тут же вернулся былой оптимизм. Да, огонь моего сознания оказался скрыт, и я не могла помочь с невидимой стеной. Но зато у меня была связь с нашими разбросанными по земле собратьями, которой не было ни у Абдо, ни у дамы Окры, ни у Ларса. Я поставлю себе задачу найти их и привести домой. Это будет честью для меня.

Накануне, прежде чем лечь спать, я написала Глиссельде о достижениях Абдо и Ларса. Ответ я получила за завтраком – паж принес мне приглашение в покои королевы. Я оделась наряднее обычного и отправилась в то крыло дворца, где располагались комнаты королевской семьи. Страж, которого известили о моем приходе, открыл мне дверь в просторную гостиную с высоким потолком. Возле камина стояли небольшие диванчики, а на окнах висели шторы из золотистой, белой и синей ткани. В дальней части комнаты, у высокого окна стоял круглый стол, накрытый к завтраку. За ним в инвалидном кресле сидела бабушка Глиссельды – королева Лавонда. Ее спина сгорбилась, а кожа казалась бледной и хрупкой, словно скомканная бумага. По обеим сторонам от королевы сидели ее внуки и говорили ей ободряющие слова. Глиссельда подносила ложку каши ко рту бабушки, открытому, словно клюв неоперившегося птенца, а Киггз осторожно вытирал ее подбородок салфеткой.

Старая королева так и не оправилась после событий, произошедших в середине зимы. Лучшие драконы-доктора, которых только мог найти Комонот, говорили, что действие яда удалось нейтрализовать, и не понимали, почему болезнь не отступает. Лишь один из врачей высказал догадку, что в глубине мозга королевы произошло несколько небольших кровоизлияний. Будучи драконами, они сразу же отмахнулись от предположения, что причина болезни Лавонды – в ее страшной скорби, хотя люди, жившие в Горедде, придерживались именно этого мнения. Королева потеряла всех своих детей – мать Киггза, принцесса Лорель, умерла несколько лет назад, но принц Руфус и принцесса Дион были убиты этой зимой, причем вторая дочь Лавонды погибла от того же яда, которым отравили ее саму.

У старой королевы хватало сиделок и слуг, но я слышала, что Киггз и Глиссельда каждый день сами кормили ее завтраком. Теперь я увидела это своими глазами, и мое сердце сжалось от печали и трепета – они так любили и почитали свою бабушку, несмотря на то что она отчасти уже перестала быть собой.

Я подошла к ним и присела в глубоком реверансе.

– Серафина! – воскликнула Глиссельда и, вручив ложку своему кузену, вытерла руки. – Твой отчет так нас обнадежил, что мы с Люсианом уже начали строить планы. Если не похолодает, ты уезжаешь наутро после весеннего равноденствия.

Я открыла рот и снова его закрыла. До этой даты оставалось шесть дней.

– Мы попробовали подсчитать, сколько времени у тебя уйдет на дорогу, – начал Киггз, не отрывая взгляда от бабушки. Теперь ее карие глаза смотрели на него, а губы тревожно дрожали. Он ласково похлопал ее по руке, усеянной старческими пятнами. – Если за шесть недель ты доберешься до Ниниса, а еще за шесть – до Самсама, то к летнему солнцестоянию окажешься в Порфири.

– Официально ты будешь считаться королевским послом Горедда. Якобы едешь убедиться, что дружественные страны сдержат свое обещание отправить продукты и войска для нашей обороны, – добавила Глиссельда, снова раскладывая салфетку на бабушкиной груди. – Мы, конечно, доверяем любезному графу Пезавольта и дорогому регенту Самсама. Но им будет приятно, если наш посланник нанесет им личный визит.

– Но твоя основная цель – отыскать итьясаари, – уточнил Киггз.

– А если у меня не получится? – спросила я. – Или если на это уйдет слишком много времени? Что важнее – не выбиваться из плана или привезти их домой?

Кузены обменялись взглядами.

– В каждом случае будем решать отдельно, – проговорил Киггз. – Сельда, нам придется попросить Комонота выдать Серафине разрешение пользоваться тником.

– Ты хочешь сказать, это придется делать мне, – недовольно фыркнула Глиссельда и уперла руки в бедра. – Ох уж этот саар! После нашей вчерашней ссоры из-за Эскар…

Старая королева тихонько заплакала. Глиссельда тут же вскочила на ноги и обняла бабушку за хрупкие плечи.

– Ох, бабуля, ну что ты! – воскликнула она, целуя ее седую голову. – Я злюсь на этого мерзкого престарелого дракона, а не на тебя. И на Люсиана не злюсь, видишь? – Она подошла к Киггзу и обняла его со спины.

– Люсиан, нам нужно завтра же пожениться, – прошептала она уголком рта. – Чтобы она успела хотя бы немного порадоваться перед смертью.

– М-м, – пробормотал Киггз, выскребая из миски остатки каши и изо всех сил стараясь не смотреть на меня.

Увы, королева Лавонда была безутешна.

– Мы продолжим этот разговор позже, – виноватым голосом пообещала Глиссельда, провожая меня до двери. Я снова присела в реверансе, отчаянно сожалея, что ничем не могу помочь.

Мои мысли вернулись к их словам. Шесть дней – это гораздо раньше, чем я могла рассчитывать. Я направилась в свою комнату, раздумывая, какую одежду взять с собой. У меня не было ничего подходящего. Оставалось лишь надеяться, что мне успеют сшить новую.

Я зашла к личной швее Глиссельды, но она направила меня к придворным портнихам более низкого ранга.

– Их там восемь, дорогуша. Так что они могут шить восемь нарядов одновременно.

Я спустилась в ту часть дворца, где жили королевские ремесленники, но, уже почти добравшись до швейной мастерской, замедлила шаг. Мне предстояло объехать все Южные земли на лошади. Зачем мне было восемь нарядов? Я развернулась и, немного поколебавшись, постучала в другую дверь.