Из Америки с любовью - Андрей Уланов Страница 12

– Для начала хотелось бы услышать ваше мнение обо мне.

Вот те раз. Вышесидящее начальство интересуется моим мнением. Да не о чем-нибудь – о себе. После этой фразы господина Щербакова упомянутое мнение о нем значительно улучшилось.

– Зря вы так наехали на Старика, – сказал я, опуская чашку обратно на блюдце. – У него, конечно, есть свои недостатки. А у кого их нет? Но господин Ковальчик – сыщик, как говорят, от бога. А вы проехались по его самолюбию, как танк по донской степи. Будь на его месте прежний хозяин кабинета, могли бы спокойно возвращаться к себе в Питер – работать бы вам все равно не дали.

– А вы еще застали прежнего хозяина кабинета? – спросил Щербаков.

– К счастью, не застал. Старик его сменил лет десять назад. Но этот господин преспокойно возглавляет другой отдел в нашем любимом управлении, и вот там мне довелось с ним столкнуться. Упаси меня боже от второй такой встречи. Гнида редкостная.

Щербаков отхлебнул еще глоток.

– А все-таки, что вы думаете о нашем дальнейшем сотрудничестве?

Как будто я могу что-то там думать. Не положено мне. Прикажут – с бегемотом из зоопарка будем сотрудничать.

Вслух же я выговорил следующее:

– Для меня лично очень большая честь сотрудничать с действительным агентом Императорского управления политической благонадежности. Надеюсь, полученный в результате этого опыт пригодится мне в дальнейшей работе.

Во загнул. Удаются мне сегодня отборные фразы. Я посмотрел на Щербакова и решил, что все-таки сморозил полную чушь, и потому добавил уже нормально:

– Я думаю – сработаемся.

Так-то лучше.

Щербаков слегка, самую чуточку, улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Я облегченно вздохнул. Похоже, какой-то экзамен на профпригодность я, в очередной раз, сдал. Хорошо, хоть не забыл правильно поименовать это самое управление. Уже лет сорок, как оно не Третье жандармское, а в разговоре его иначе не называют.

– А вы что думаете о нашем будущем сотрудничестве? – осмелился полюбопытствовать я.

Вот теперь Щербаков улыбнулся открыто. Не широко, а именно открыто.

– Я тоже думаю, что сработаемся. Возраст ваш, Андрей Войцехович, немного меня смущал. Но в вашем случае это скорее преимущество, чем недостаток.

На этот раз дикое сочетание «Андрей Войцехович» резануло по ушам не так сильно. Я решил, что со временем притерплюсь.

– Что-нибудь еще хотите узнать, господин Щербаков?

– Хочу, – усмехнулся тайный агент. – Ваше личное мнение о деле фон Садовица.

– Вы же завтра ознакомитесь с материалами.

– Ну, бумага бумагой, а мнение очевидца важно в любом деле. Вам лично ничего не показалось необычным... странным?

– Лично мне, – на этот раз усмехнулся я, – не показалось странным ничего. А вот не понравившемуся вам господину Ковальчику один момент показался весьма и весьма любопытным.

Я подробно изложил Щербакову эпизод с пачкой в плафоне. Тайный агент задумался, параллельно поглощая эклер. Я последовал его примеру и через пару секунд, стерев с пальцев крошки, пришел к выводу, что огромное пирожное состояло в основном из воздуха, таинственным образом покрашенного в белый и коричневый цвета.

– И к какому же выводу пришел господин Ковальчик? – поинтересовался агент, выходя из ступора.

– К самому вероятному. Что мы имеем дело с любителями.

– Любители, рискнувшие пойти на убийство? – усомнился Щербаков.

– Любители разные бывают, – неопределенно ответил я.

Насколько я еще не забыл затверженные в университете знания, по статистике большинство убийств совершается как раз любителями. Преступники, даже сами не сидевшие, а просто «связанные с уголовной средой» и, следовательно, имевшие дело с отсидевшими, а в особенности профессионалы – «воры» – убийств избегают изо всех сил. А вот среди любителей из более благополучных слоев душегубов очень много. Преобладают представители двух опасных категорий – одни уверены в своей безнаказанности, а вторые убеждены, что им уже нечего терять. Но Щербакову я этого говорить не стал. А то еще решит, что я перед ним образованность показываю. Нашел перед кем.

– Возможно, – не стал спорить Щербаков. – А кроме этого плафона, было еще что-нибудь необычное? Орудие убийства, например? Что в акте на этот счет говорится?

«Откуда он знает про акт экспертизы?» – удивился я, а потом сообразил, что собственноручно относил этот акт на стол Старика. Где его и углядел господин Щербаков. Ай да тайный агент! Ну и наблюдательность.

– Оружие как раз самое обычное. Дамская «беретта» двадцать второго калибра. Брошена возле трупа. И экспертиза совершенно определенно подтвердила, что именно из этого пистолетика профессора фон Садовица уложили наповал.

– По-моему, для двадцать второго калибра это нетипично, – усомнился Щербаков.

– Это типично для попадания в голову, – пояснил я. – Три выстрела в упор, все ранения смертельные. Больше двух шагов он бы сделать никак не успел.

– Значит, он открыл дверь, и в него сразу же выстрелили?

– Именно. Вот поймаем их, обязательно спрошу, какого черта они сразу принялись палить.

– Уверены, что поймаете?

– Работа у нас такая, – прибег я к банальности. – Ловить.

– Ну-ну, – протянул Щербаков.

– Если честно, то совершенно уверен, – заявил я. – Мне, конечно, в силу моего сомнительного возраста было бы крайне интересно принять участие в охоте на китайских шпионов, с погоней на машинах и перестрелками. Но даю десять шансов из десяти, что все эти, как вы сказали, «странности» имеют самое простое и обычное объяснение. И в Ригу вы явились абсолютно зря.

– Ну, мы еще посмотрим, – сказал Щербаков.

Видно было, что я его не убедил.

– Видите ли, Андрей... Разрешите вас звать просто Андреем? – Я кивнул. – Так вот, я бы с удовольствием с вами согласился. Но когда убивают ученого такого ранга, как фон Садовиц, я просто обязан предполагать худшее.

– Верно. А, позвольте спросить, какого ранга?

– Очень крупного. – Щербаков залпом допил чай. – Один из специалистов мирового ранга по аффинажу... э... платиновых металлов и... э...

– Ядерного топлива, – закончил я за него и тут же пожалел, что не прикусил язык. Значит, вот что такое АЯТ – аффинаж ядерного топлива. Будем знать. Неудивительно, что охранка всполошилась.

– Ядерного топлива, – согласился Щербаков. – Когда догадались – при обыске?

– При обыске, – подтвердил я.

– Вот видите. Таких людей обычно не убивают случайно. Я склонен полагать, что это убийство было совершено на заказ.

– На заказ? – Я сначала не понял, о чем он говорит.