Восемнадцатый - Варвара Крайванова Страница 11

– Странно, вроде гравитационные модели стабильны. Мы на них бы точно Ковчег увидели, ― Малеба.

– Наконец-то можно запустить пересчет МК, ― Арбогаст…

Семенов, как завороженный, словно в замедленной съемке, смотрел на струю молока, льющуюся в миску Деборы. Отряд вейверов уже деактивировал ДМЗ, межзвездные двигатели, причем трое из них имели дело именно с этой моделью. К рыжей подошла Алия, девушки спокойно обнялись, и направились к столу. “Это действительно серьезная проблема. Первые ДМЗ при выходе из варпа могли терять стабильность, превращаясь в пространственно-временные аномалии. Никто не допустил бы базовую экспедицию в систему с такой штукой”. Именно поэтому Нарроу потребовалось так много времени провести в системе. С первых дней было очевидно, что Вудвейл пригоден для колонизации, но только если на нем или возле него не болтается непредсказуемая бомба замедленного действия, которая может разнести звездную систему, и поэтому развед-вейв тщательно собирал данные о структуре гравитационного поля, до последнего пытаясь найти Ковчег. “Тяготение было очень стабильно на протяжении всей первой экспедиции. Именно это убедило Роберта рискнуть…”

Моррис первым понял, что это не все новости на сегодня. За спинами устраивавшихся за столом девушек Семенов увидел, как вытягивается лицо псих-координатора, и резко обернулся к Ямакаве.

Вернон перевернул лежащий рядом с ним планшет, и тапнул по экрану. Одна из секций панорамного окна чуть помутнела, и поверх звездного неба появился список из восемнадцати имен. Пронумерованный.

Зал вновь наполнила тишина, в которой тихонько тренкнули планшеты остальных вейверов.

– Что это? ― грозовым раскатом прогремел голос Сильвергейма. Арчибальд встал и быстрым шагом направился к Ямакаве.

Вернон выпрямился. Развернулся к спасателю всем корпусом, чуть наклонил голову. Прищурился, криво усмехнулся.

– Ты! Я говорил тебе, тут не развед-вейв! Что это, я спрашиваю?! ― широким жестом Арчибальд махнул в сторону пронумерованных имен. В этот момент лидер спасателей был страшен. ― Нет ничего важнее жизни. В моей колонии не будет никаких списков!

…Вернон ударил первым, внезапно и без замаха. Сильвергейм легко уклонился и тут же контратаковал. Одинаково быстрые и ловкие, они крутанулись вихрем, сосредоточившись на обороне и потому не в силах пробить защиту друг друга.

– Прекратить! ― рявкнул Владимир, мгновенно вскочив на ноги. Но его реакция казалась медленной и неуклюжей на фоне двух стремительных гигантов. Оба уже успели принять решение и в один и тот же момент открылись, силясь достать противника.

Удары тоже достигли цели одновременно. Брызнула кровь. В основном из носа Ямакавы. Удар пришелся вскользь, и Арчи ободрал костяшки о зубы вейвера. Кулак Вернона попал выше, вокруг правого глаза спасателя быстро наливался багровый фингал.

Лидер планетологов шмыгнул кровавыми соплями, отклеил зеленый датчик состояния и шлепнул его на стойку. Квадратик тут же начал сереть.

– Эй, это не разрешено! ― возмущенно крикнул вслед уходящему вейверу Моррис, но тот, не оборачиваясь, лишь сложил пальцы в неприличном жесте и поднял повыше, чтобы всем было видно.

– Арчи, это не его решение! ― уверенный и властный голос Владимира остановил готового вновь ринуться в драку парня. “И он сам предпочел бы возглавлять этот список, а не замыкать его”, ― про себя добавил Семенов. Дебора, Робин, Вернон. Шестнадцатая, семнадцатый и восемнадцатый.

* * *

Глубокий космос, 2549-10-12 17:27

Семенов: Я правильно понимаю, что Ковчег где-то на планете?

Ямакава: Да. Скорее всего.

Ямакава: И это хорошо. Пока аномалия движется вместе с планетой, мы можем быть уверены, что долетим. Система была стабильна как минимум семьдесят лет, и расчеты показывают, что это результат естественной эволюции.

Семенов: Неясно, на какой планете. Их три.

Ямакава: Если бы Ковчег грохнулся на газовый гигант, систему бы разнесло. А атлас второй земли настолько подробный, что Нарроу, похоже, собирался колонизировать не ту планету.

Ямакава: Я почти уверен, что Ковчег упал на Вудвейл.

Ямакава: Но пояса астероидов придется проверить еще раз. Там пять малых планет, и до двух Нарроу так и не долетел.

Пауза.

Ямакава: ДМЗ 4-2 – это самый дерьмовый вариант. Из девяти найденных семь сформировали очень опасные аномалии. Семенов, если по какой-то неведомой причине его найдем не мы, единственное, что надо делать, это валить как можно дальше. Я бы вообще не начинал работы на планете, пока мы не обезвредим Ковчег, но ресурсов корабля не хватит на такое долгое ожидание.

Владимир откинулся на спинку кресла в своей каюте и привычным жестом потер глаза. “Мы” означало “вейверы”.

Семенов: Вер, я не буду спрашивать, почему мы переписываемся в текстовом чате, находясь на одном звездолете, в пятидесяти метрах друг от друга.

Ямакава: Да, ты не будешь.

Начальник экспедиции стиснул зубы. Цикнул. Это раздражало невероятно. В такую короткую, даже не произнесенную, а напечатанную, фразу вейвер смог вложить тот же неприкрытый манипулирующий сарказм, с которым он объяснял Сержу необходимость навыка выкармливания новорожденных. “Надо просто дойти и поговорить с ним”, ― подумал Мир… и остался сидеть за своим терминалом, возвращаясь к изучению разблокированных материалов. Может, потому что эта странная манера Вервольфа убеждать сработала и на этот раз, а может, потому что Семенов еще не успел забыть другого Вернона, того, с кем они ночи напролет разрабатывали планы подготовки экспедиции десять лет назад. Изможденный путешествием в Ад Аделаир, но спокойный, умный и веселый, способный легко и понятно объяснить любое свое предложение. “Что-то мне подсказывает, что прозвище тебе дали не только за то, что ты огромный, желтоглазый, сильный и ловкий демон, похожий на персонажа старых фентези-боевиков и способный порвать в клочья любого Ван-Хельсинга. У тебя очень здорово получается не быть человеком, Вер. Мне же остается лишь надеяться, что разумные объяснения у твоих решений и действий всё-таки есть”.

* * *

Глубокий космос, 2549-10-17 19:40

Вернону было страшно. Прошла неделя после разблокировки дополнительной информации развед-вейва Вудвейла, и сегодня он второй раз проснулся в холодном поту. Снилось, как он вновь отчаянно пытается открыть внутреннюю створку разгерметизированного шлюза, а в сторону сияющей, загораживающей пол-неба Нью-Цереры уплывает остывающее тело Альберта. В какой-то момент спокойное лицо мертвого вейвера превращалось в лицо Сильвергейма, такого же белобрысого и светлоглазого, а в конце кошмара Ямакава вдруг переставал понимать, где он: внутри или снаружи, и не он ли вышел в вакуум из-за того, что его любимая женщина провалилась в аномалию Ковчега. Ту, за кем ушел Альберт, звали Синь Ю Лань.