«Флоту – побеждать!» - Вячеслав Коротин

И щипать себя бесполезно… Уже и так наверняка и на бедре, и на руке синяки от этого дела. Это не сон, это не бред, не галлюцинация. Это реальный мир, в котором придется жить, — из зеркала на Степана ошарашенно смотрело хорошо знакомое лицо его полного тезки и коллеги. Знакомое, правда, только по фотографиям, однако такую бороду не перепутаешь ни с чем.

Кстати, судя по дате на календаре и времени на часах, то жить ему и в этом мире осталось недолго — буквально пару часов, если все пойдет так, как и в «прошлый раз»…

В «покинутой» жизни оставалось значительно дольше. Но знание — сила, кто предупрежден — тот вооружен. Уж во всяком случае, сегодня курносая не зацепит его своей косой. А там — подергаемся!

В дверь салона постучали.

— Войдите!

— Ваше превосходительство. — На лице флаг-офицера лейтенанта Дукельского было написано нешуточное беспокойство. — Отряд Бубнова вернулся без «Страшного», а с моря доносятся звуки боя…

— Немедленно «Баяну» выйти в море. Через пять минут я буду на мостике.

— Есть, ваше превосходительство! — Лейтенанта словно корова языком слизнула.

«Неужели у Валерки получилось? — думал командующий Тихоокеанским флотом Степан Осипович Макаров, надевая пальто. — Ведь я же это за шутку принял. Ладно, как говорила знаменитая Скарлетт: «Об этом я подумаю завтра…»

— Доброе утро, Степан Осипович! — поприветствовал командующего уже находившийся на мостике начальник штаба контр-адмирал Молас.

— Здравствуйте, Михаил Павлович! Что «Баян»?

— Только что выбрал якоря и пошел.

— Молодцы! Передайте Вирену мое удовольствие за быстрый выход.

А «Баян» тем временем неудержимо разгонялся в сторону звуков канонады, доносившихся из-за Ляотешаня. Из всех его четырех труб валил густой дым, и единственный броненосный крейсер порт-артурской эскадры всем своим видом показывал, что сейчас он покарает дерзких недомерков, которые посмели хозяйничать вблизи квантунских берегов.

— Ваше превосходительство, — подошел командир броненосца Яковлев, — с Тигрового Хвоста передали, что ночью видели огни в море.

— Спасибо, Николай Матвеевич. Учту.

Ну вот — нарисовалась отмазка на предмет невыхода в море эскадры, когда с «Баяна» передадут о наличии нескольких крейсеров на подступах к Артуру. Хотя можно себе представить удивление подчиненных, когда они узнают, что такой беззаветный храбрец, как Макаров, который, не задумываясь, выходил в бой даже на малюсеньком «Новике», вдруг решил проявить столь неожиданную осторожность.

— Может, стоит отдать приказ разводить пары и приготовиться к съемке якорей?

Ну вот, начинается…

— А с какой целью, Михаил Павлович? Выход в море назначен на полдень. Какие причины имеются для того, чтобы его ускорить? К тому же, после того, что мы с вами только что услышали, возможно, вообще придется отложить сегодняшние учения. Эти «огни в море», которые видели с Тигровки, не грибы собирали. Предполагаю, что японцы нынешней ночью набросали мин в ближайших к рейду окрестностях. А рисковать потерять от подрыва еще один боевой корабль, когда «Цесаревич», «Ретвизан», «Севастополь» и «Паллада» небоеспособны, я не имею права.

Как и ожидалось, подобное решение командующего флотом здорово ошарашило Моласа, что легко читалось по выражению его лица.

— Как скажете, Степан Осипович.

— А вас я пока попрошу приготовить приказ о списании в экипаж капитана второго ранга Бубнова. Не дождаться потерянного миноносца в море и спокойно прийти на рейд… Такие командиры отрядов мне не нужны.

— Не горячитесь?

— Ни в коем случае. На его место — капитана второго ранга Елисеева. Далее: с «Ретвизана», «Цесаревича», «Паллады» приготовиться сдать в порт по четыре семидесятипятимиллиметровых орудия, с «Дианы» столько же, с «Аскольда», «Баяна», «Победы» и «Пересвета» — по два. Пригласите ко мне назавтра к одиннадцати часам Кутейникова — обсудим установку этих пушек на миноносцы.

— Простите, Степан Осипович, — не сразу понял начальник штаба.

— Наши истребители почти в два раза слабее японских. Необходимо серьезно усилить их огневую мощь. А водоизмещение аналогичное. Так что наверняка есть возможность заменить кормовую сорокасемимиллиметровую на более серьезное орудие и у нас. Сначала, разумеется, проверим, насколько это возможно. Думаю, что сперва проверим на «Боевом», «Бдительном» и «Сильном», а потом, если результаты окажутся обнадеживающими, в чем я практически уверен, довооружим и остальных.

— Ваше превосходительство. — На мостик поднялся капитан второго ранга Кроун, недавно прибывший из Шанхая, где оставил своего интернированного «Маньчжура», чтобы заменить командира «Пересвета» Бойсмана. — Проходил мимо радиорубки — радио с «Баяна».

— Читайте, Николай Александрович.

— «Страшный» затонул. Принял из воды пять матросов. Атакуют два броненосных и четыре малых крейсера. Возвращаюсь в порт.

— Добро. Распорядитесь передать: «Бой не принимать, возвращаться на рейд».

* * *

На свинцово-серой поверхности Желтого моря виднелось еще около полутора десятков голов моряков с потопленного «Страшного», но оставаться здесь было уже совершенно невозможно: «Асама», «Токива» и Третий боевой отряд адмирала Дева, включавший в себя четыре сильнейших бронепалубных крейсера японского флота, приблизились очень серьезно. А это четырнадцать только восьмидюймовых орудий против двух на «Баяне». Не говоря уже о лавине снарядов калибром в сто пятьдесят два миллиметра, на которые русский крейсер в бортовом залпе мог ответить всего из четырех аналогичных стволов.

Последнего (пятого) из матросов утонувшего миноносца умудрились принять на срез, когда вблизи «Баяна» уже один за другим вырастали фонтаны от падающих японских снарядов. Дальше Вирен не мог себе позволить рисковать единственным броненосным крейсером эскадры и приказал взять курс на Артур.

— Андрей Андреевич, распорядитесь передать на «Петропавловск», что боя принять не можем и возвращаемся.

— Есть! Разумное решение, Роберт Николаевич. — Лейтенант Попов-2-й, недавно сменивший на должности старшего офицера крейсера Римского-Корсакова, откозырял и лично отправился в радиорубку.

— Виктор Карлович, начинайте отвечать японцам, — хмуро бросил Вирен своему старшему артиллеристу. — Не та ситуация, чтобы снаряды экономить.

— Ждал только вашего приказа, — козырнул лейтенант Деливрон.

Жахнула пристрелочным выстрелом правая кормовая шестидюймовка. Всплеск от упавшего снаряда вздыбился на удивление близко к борту «Асамы». Загрохотали и остальные орудия борта, и к их реву присоединила свой голос ютовая башня. Однако попаданий отмечено не было — слишком быстро разрывалась дистанция. Но «Баян» уходил, уже не приходилось опасаться, что японцы навяжут бой на имеющихся и совершенно невыгодных для русского крейсера условиях, а всплески от его снарядов все-таки несколько мешали японцам вести ответный огонь.