Дилемма - Рамез Наам

Руки пианистки порхали над клавишами, кидаясь то влево, то вправо, пальцы безошибочно выбирали нужные ноты. Рояль отвечал на нажатия, и под потолок взлетала дивная музыка. Дружно вступили скрипки. Солистке чудилось, что она сама играет на скрипке, кончиками пальцев ощущая вибрацию струн, подбородком – гладкость полированного дерева. Затем вступили ударные, и их солистка тоже прочувствовала всем телом и душой. Звуки и сознания музыкантов сочетались, рождая на свет шедевр исполнительского мастерства.

Кейд завороженно внимал. Лежа в кровати на другом конце планеты, мыслями он был здесь, на концерте, прямо в голове у пианистки: слушал и впитывал музыку. Кейд взломал ее сознание при помощи лазеек, которые они с Ранганом на всякий случай спрятали в нексусе-5, чтобы следить за применением технологии на практике.

Разум пианистки, в свою очередь, был объединен с разумами остальных семи музыкантов. Они играли в пустом концертном зале: переплетались мыслями и чувствами, ощущали движения друг друга – словом, общались. Дирижера не было, оркестром руководил их единый разум. Слушателей тоже не было, но однажды, в один прекрасный день, они заиграют в полном составе для полного зала, и публика сможет почувствовать, каково это – творить такую музыку.

Солистка неистово набросилась на рояль: ее тело нависло над клавишами, руки летали, гладили, били, плечи горбились, пальцев почти не было видно. Она ударила по клавиатуре изо всех сил. Кейд чувствовал капли пота у нее на лбу, частое дыхание, сопротивление клавиш, невероятную сложность рождаемой музыки. Он слышал эту музыку, ощущал каждой клеточкой тела – величественное крещендо рахманиновского Третьего концерта для фортепиано с оркестром, ожидание кульминации. Он чувствовал всех музыкантов, их разумы, их общее растущее возбуждение.

Да! Вот оно! Вот на что способен нексус! Кейд видел, как рушатся стены между сознаниями музыкантов, как поднимается вуаль майи, иллюзия обособленности. Их души сливались, образуя нечто большее – единый разум, не сводимый к сумме своих частей. Кейд растворился в этом удивительном опыте, полностью погрузился в музыку, в симфоническую структуру высшего разума, обретающего форму прямо у него на глазах.

Тут в поле ментального зрения Кейда вспыхнуло уведомление с высоким приоритетом.

[Тревога]

Что? У Кейда перехватило дыхание. Весть о Рангане? Или об Ильяне? Боты нашли его друзей?!

[Тревога. Обнаружен код принуждения. Статус: активен]

Нет. Это не Ранган. Не Ильяна. Опять в мире творится нечто чудовищное и возмутительное, требующее немедленного вмешательства.

Пианистка неистово выбила заключительные ноты рахманиновского концерта. Одновременно с ней достигли ликующего апофеоза ударные и скрипки, а в следующий миг, обессиленная, она уронила руки с клавиатуры. Безудержная радость хлестала из музыкантов, и в их воображении апплодировала, вскакивая с мест, незримая публика.

Кейд с грустью их покинул, открыл зашифрованное соединение, активировал одну из трех лазеек, ввел известный ему одному пароль и с головой окунулся в чужой страх.

* * *

Аркадий Володин вновь и вновь вскидывал кулак, прыгая на песке, и радостно вопил под нарастающий музыкальный ритм. Пять тысяч человек вопили вместе с ним, танцуя в теплом ночном воздухе на пляже. Диджей дал им две секунды – перевести дух – и опять врубил музыку. Басы проникали в костный мозг, отдавались в груди. Толпа заревела еще громче. Аркадий чувствовал их в своем сознании – напряженных, ликующих. Они все были под кайфом – просто ловили кайф от этой офигенной ночи, от этого офигенного места.

Господи, обожаю Хорватию, подумал Аркадий. Вот где народ умеет отрываться!

Над его головой, оставляя голубые и красные полосы на белых клубах дыма, мелькали лазерные лучи. Аркадий ощущал в ногах вибрацию: песок этого первозданного хорватского пляжа ритмично пульсировал. Волны разбивались о берег, окатывая танцующих брызгами морской воды. За стропилами, на которых были установлены прожекторы, лазеры и дым-машины, качались высокие пальмы. На пьедесталах скакали и резвились танцовщицы гоу-гоу.

Где достать нексус? спросил Аркадий. В Москве за такой вопрос можно было и загреметь, но тут – совсем другое дело…

Спроси вон того парня, ответили ему, показывая на высокого худощавого человека с сигаретой в зубах. Его Богдан зовут.

Несколько минут спустя в укромном темном уголке, подальше от прожекторов, Аркадий обменял пачку наличных на пузырек с серебристой жидкостью и сразу его осушил. Жидкость скользнула по горлу – маслянистая, с металлическим привкусом. Захотелось чего-нибудь выпить, чтобы избавиться от неприятного ощущения.

Когда начался приход, он как раз допивал коктейль. Стадия калибровки. Глючило не по-детски: он превратился в царя, вокруг были старинные русские хоромы. Нет, он сам был этими хоромами. Нет, нет, он был целым городом, мать его!

Аркадий расхохотался. Круто! Быть царем – это очень круто! Он молодой царь, а все эти торчки – его холопы. Нефть, реки нефти… Вот откуда его власть, его деньги. Он приехал с одной целью: высосать костный мозг этой страны, скупить права на шельфовые месторождения газа для Газпрома. Завоеватель. Он бы завоевал эту страну вместе со всеми ее пляжами, наркотой, женщинами и газом. О да, он бы ее поимел. Здесь в сто раз круче, чем в Москве!

Музыка достигла очередного пика, и Аркадий запрыгал в ритм, яростно затрясся всем телом, чувствуя восторг и ликование толпы.

[Стадия калибровки завершена]

– загорелось в поле ментального зрения.

[Кроличья Нора готова. Войти?]

Аркадий заулыбался. Он слышал об этой штуке: приложение виртуальной реальности, созданное хозяевами клуба. Конечно, войти, еще спрашиваете!

[Да]

На краю ментального зрения появились кнопки – ему предлагалось выбрать один из нескольких слоев. Первый слой уже был активирован. Аркадий закрутился на месте, озираясь по сторонам.

Люди вокруг были с ног до головы покрыты золотом и серебром, от них исходило сияние. Океан – жидкое серебро, накатывающее волнами на берег из толченых радужных бриллиантов. Звезды вдруг стали гораздо ярче: их свет пробивался даже сквозь клубы дыма и лазеры. В черном небе висела огромная полная луна. Аркадий перевел взгляд на танцовщиц гоу-гоу: их ауры искрились, потрескивали и переливались. Они раскрывали ладони, пуская в толпу ослепительные молнии.