Нопилей - Хельге Т. Каутц

Ниф-Нах («Гниющая рана») — удивительно прекрасный мир. Это буйные дикие джунгли, покрывающие всю планету, сочная зелень, тысячи и тысячи маленьких кроваво-красных прудов и озер. И над всем этим — невероятно чистое кобальтово-синее небо. Время от времени сгорающие метеориты оставляют на нем свой след, пересекая небосклон и исчезая за горизонтом.

Сплиты, хозяева этих мест, возможно, жестоки и нетерпеливы. Но где-то, в самой глубине своей свирепой души, они, вероятно, сохранили искру восхищения и преклонения перед красотой, в этом я уверена.

Мелисса Бэнкс.

Звездные коридоры

Все произошло так быстро, что Нопилей в испуге даже не успел воскликнуть: «Чертова яичница!» — одно из самых неприличных проклятий, какое только могло себе представить подрастающее поколение ящеров-теладинцев с их нелюдимыми воспитателями. Только что он сидел в командной рубке своего корабля, окруженного пламенем, изумительного «Счастья Нианы», погрузив обе лапы в рукояти управления, и следил за тем, как неотвратимо приближается его последняя сезура, а уже в следующее мгновение карданные подвески командирского сиденья резко устремились вниз, настолько резко, что у Нопилея даже закружилась голова. Он падал вниз, туда, где в палубе зияла дыра, на которую он до сих пор совершенно не обращал внимания.

За этой дырой он увидел слабое красноватое свечение шарообразного бортового лифта.

«Как странно», — подумал он.

И тут же весьма ощутимый толчок катапультировал его в лифт, где его резко затормозила и бережно подхватила какая-то пенящаяся субстанция. И прежде чем Нопилей смог собраться с мыслями, он почувствовал следующий толчок, за ним последовал короткий рокочущий звук, низкочастотная вибрация которого не предвещала ничего хорошего. Потом внезапно стало тихо, даже пугающе спокойно, и только иногда казалось, что снаружи раздается какой-то призрачный шорох.

Молодой теладинец — его шкурка еще не утратила своей желтизны, а шестиконечные чешуйки жесткой кожи были узкими, как у только что вылупившегося птенца, — лежал, уткнувшись побелевшей от страха чешуйкой на лбу в какую-то светло-синюю спасательную пену, плотно облегавшую его, чтобы смягчить перенесенное им потрясение. Ему было трудно дышать, и все его три сердца стучали от страха тяжело и замедленно. Его тело впадало в непроизвольную каталепсию, которая досталась в наследство от далеких предков и о которой все уже давно забыли.

Нопилей (так звали молодого ящера) попытался что-то сказать, но тело оцепенело настолько, что его глотка судорожно сжалась и могла издавать только шипение.

— Гшшш! — вырвалось из глотки, когда он попытался позвать Инания, бортовой компьютер «Счастья Нианы».

Ледяной холод поднялся по его плавнику и впился в затылок. Что же случилось? Разве мощные щиты его корабля не должны были выдержать любое столкновение? Всепоглощающий ужас перед этой страшной несправедливостью придал ему на какое-то время дополнительные силы, так что он даже попробовал пошевелить правой лапой, несмотря на оцепенение и сопротивление окружавшей его пены.

«Похоже, столкновение не было таким уж незначительным», — предположил он, с трудом пытаясь расправить и снова закрыть плавательные перепонки своей правой лапы.

Как бы там ни было, а энергетические щиты его похожей на яйцо воздушной яхты израсходовали практически все запасы мощности из-за резкой потери высоты в атмосфере планеты. Израсходовали еще до этого столкновения!

Следующий порыв ледяного холода пронзил его, когда он подумал о своих друзьях, о звездной воительнице Елене Кхо и неутомимом шутнике Кайле Бреннане, об этих двух человеческих существах с овеянной легендами Земли, затерянной планеты аргонцев. Удалось ли им спастись?

— Огхх! Пожалуйста! — всхлипнул он тихо.

Если и было в этом мире что-то, что значило для него больше, чем «Счастье Нианы», то это были два удивительных человека! Он хотел уберечь их корабли от атак воина-сплита Хо т'Ннта — и при этом врезался в истребитель-перехватчик Хо. Врезался? Нет, это звучит так, будто произошел просто несчастный случай. На самом деле он совершенно сознательно бросил свою яхту на машину Хо. А что ему оставалось делать? Ведь на борту «Счастья Нианы» не было оружия!

— Ишшаншньянш! — прошепелявил Нопилей еще раз и попытался со всей силой, которую придавало ему отчаяние, окончательно стряхнуть с себя оцепенение.

Бортовой компьютер все еще не отвечал. Скорее всего Инаний осознанно катапультировал его в лифт, который был сконструирован, кроме всего прочего, и как специальная клетка для пилотов, защищающая их при столкновениях и в случае вынужденной посадки. При мысли о том, что «Счастье Нианы» в этот момент совершенно бесконтрольно несется куда-то вниз, а вместе с ним и он, Нопилей чуть снова не впал в спасительное оцепенение. Но с решительным шипением, которое свидетельствовало о его сопротивлении предполагаемой неотвратимости судьбы, теладинец отмел все тревожные мысли и вскинул обе лапы. Когти и плавательные перепонки продырявили защитную пену, и звук был такой, будто лопнул миллион мыльных пузырей.

— Ишанишш, отвещщай же! Тшшш! — крикнул он, артикулируя звуки уже гораздо лучше, чем прежде.

Ему определенно удалось справиться с каталепсией. Но бортовой компьютер продолжал упорно отмалчиваться, и создавалось впечатление, что он просто не мог ничего услышать.

«Но этого же просто не может быть! — подумал Нопилей в отчаянии. — Инаний всегда в курсе того, что происходит и говорится на борту! Ну и где же он сейчас, когда он действительно так нужен?»

С каким-то неприятным, внезапно проникшим в шар лифта треском, от которого у теладинца душа ушла в пятки, изменилась сила тяжести. Она заметно увеличилась. Если бы не защитная пена, то Нопилей непременно упал бы. В поисках опоры он уперся лапами в окружающий его пористый материал, пока наконец когти не ощутили металлическое дно. Он должен выбраться отсюда во что бы то ни стало, любой ценой! Как у любого теладинца, у него не было боязни замкнутого пространства. Но если он и мог что-то сделать, чтобы улучшить свое отчаянное положение, то здесь, внутри корабля, ему это представлялось практически невозможным!

Лифт немного покачался, слегка провалился вниз, чтобы тут же снова приподняться. Чертов дебитор! Что же тут происходило?

Пена решительно сопротивлялась любому его движению — создавалось впечатление, что она обладает своей собственной упрямой волей, — но в конце концов Нопилею удалось пробить себе путь настолько, что он добрался левой ногой до ручного размыкающего механизма. Этот механизм, как и все теладинские приспособления для включения света и открывания дверей, находился на уровне пола. Ему пришлось какое-то время шарить по стене, чтобы найти внизу, в пене, открывающее устройство, но в конце концов он ощутил между когтей небольшой выступ.