Орион в эпоху гибели - Бен Бова

Сбросив на траву просторное серебристое платье, Аня осталась в костюме из ткани с металлическим блеском, плотно облегавшем ее с головы до ног, от кончиков ботинок до высокого стоячего воротника. В этом костюме она смутно помнилась мне как видение из иного времени, отстоявшего от сегодняшнего дня на много веков: ослепительная богиня. Ее темные волосы каскадом ниспадали до лопаток, бездонные серые глаза, казалось, таили воспоминания о всех сущих временах.

На мне не было ничего, кроме кожаной набедренной повязки и жилета, сохранившихся с того времени, когда я жил в Древнем Египте. Рана, послужившая причиной моей смерти, бесследно исчезла с груди. К правому бедру под повязкой был прикреплен любимый кинжал. Одежда, кинжал да пара веревочных сандалий составляли все мое достояние.

– Пойдем, Орион, – сказала Аня. – Надо убраться отсюда поскорее.

Я любил и люблю ее, люблю со всей страстью, с какой только способен мужчина боготворить женщину. Я много раз умирал ради нее, а она снова и снова пренебрегала собратьями творцами, чтобы быть со мной в любой эпохе, куда бы они ни отсылали меня. Ни пространство, ни время, ни даже сама смерть не в силах разлучить нас.

Я взял ее за руку, и мы пошли по широкой аллее среди деревьев, сгибавшихся под тяжестью плодов.

Казалось, мы шли по саду не один час, направляясь прочь от древнего Нила, плавно несущего свои воды, орошая край, который впоследствии нарекут Египтом. Солнце поднялось уже довольно высоко, но день оставался восхитительно прохладным, а воздух чистым и свежим, будто здесь царила весна. Из тех мест, что в свое время станут безжалостной Сахарой, веяло ласковым освежавшим ветерком.

Хоть Аня и опровергла мои слова, сад напомнил мне слышанные некогда легенды об Эдеме. По обе стороны от нас, насколько мог охватить взор, тянулись ряды деревьев, и не было среди них двух одинаковых. Их ветви гнулись под тяжестью плодов; чего здесь только не было – фиги, оливки, гранаты, сливы и даже яблоки. Высоко над ними покачивались стройные пальмы, усыпанные спелыми кокосовыми орехами. Среди деревьев в тщательно продуманном порядке были высажены шпалеры цветущих кустов; от щедрого буйства цветов сад буквально пламенел всеми оттенками красок.

Но нигде не было видно ни одной живой души. Сложный ковер травы был подстрижен идеально ровно и казался чуть ли не искусственным. Среди ветвей не порхали птицы; не слышно было даже жужжания насекомых.

– Куда мы идем? – поинтересовался я у Ани.

– Подальше отсюда, – отвечала она, – и чем быстрей, тем лучше.

Я протянул руку к кусту, увешанному аппетитными плодами манго, но Аня схватила меня за запястье.

– Не надо!

– Но я голоден!

– Лучше потерпи, пока мы не уберемся из этого парка. Иначе… – Она искоса оглянулась через плечо.

– Иначе появится ангел с огненным мечом? – поддразнил я.

Аня осталась абсолютно серьезна.

– Орион, парк является ботанической экспериментальной станцией существа, изображение которого мы видели в храме.

– Того, которого зовут Сетхом?

Она кивком подтвердила, что я прав.

– Мы не готовы к встрече с ним. Мы совершенно безоружны и еще не разобрались в обстановке.

– А что уж такого ужасного произойдет, если сорвать парочку плодов? Можно поесть и на ходу.

– Он очень ревниво относится к своим растениям. – Аня слабо улыбнулась. – Когда их кто-нибудь трогает, он как-то узнает об этом.