Осколки Нашей Реальности - Медина Мирай

– Я все еще категорически против того, чтобы ты брался за эту работу!

Каспар слышал грозные крики жены ежедневно с тех пор, как получил предложение стать телохранителем маленького принца. Официальное трудоустройство, ежемесячное жалованье, карьерный рост и, что самое главное для новоиспеченного семьянина, покой и прощение старых грешков. Хоть ни разу за все годы преступлений полиция не смогла заковать Каспара в наручники больше чем на пару часов, репутация его была подпорчена частыми подозрениями. Все они были обоснованы. Но никто ничего не мог доказать.

Нашли изувеченный, прикованный к стене наручниками труп с одной-единственной пулей во лбу, ставшей причиной гибели жадного бизнесмена и торговца наркотиками. Стиль, судя по слухам, принадлежал Каспару Шульцу, полиция была в этом убеждена, но ни единого доказательства не имелось, да и алиби у подозреваемого железное.

Ограбили новое казино, построенное на месте больницы. Владелец клялся, что разговор, полный угроз, с ним завел сам Каспар Шульц, но доказательств этому не имелось, а подозреваемый вновь оказался с подтвержденным алиби.

И из последнего: Грета, бывало, попадала под прицел полиции. Взятки работали в ее пользу безотказно, однако, когда от ее некачественной выпивки умирали целые компании жаждущих веселья людей, полиция брала за свою слепоту вдвое, а то и втрое больше обычного. Несмотря на то что при каждой встрече полицейские старательно вели себя так, словно власть все еще при них, каждый чувствовал себя дешевой марионеткой в руках Греты и соучастником ее преступления.

Годы шли, и дух преступности в Каспаре иссяк. Теперь он с омерзением смотрел в свое прошлое, и то лишь для того, чтобы напомнить себе, скольких сил и денег стоило выпутаться из него.

Единственное, чем Каспар гордился к моменту осознания неправильности своей жизни, это тот факт, что он, в отличие от своих «коллег», собственными руками не погубил и не навредил ни одному ни в чем не повинному человеку.

Купив красивый дом из черного кирпича, он словно провел черту, разделив свою жизнь на до и после. Выбор дизайна, мебели, посуды и других вещей, оформление лужайки, уроки кулинарии и тихие вечера без звонков о новых «делах» – все это позволило ему почувствовать себя нормальным. Ощутить наивное счастье от простых человеческих забот. Со временем даже мысль о том, что каждый кусочек его нового, непорочного, выстроенного собственными руками мира существует лишь благодаря грязным деньгам, которые неразрывно связывали его с прошлым, выветрилась из головы Каспара.

Во многих людях есть неуемная жажда подчинения, рожденная зачастую из страхов и несостоятельности. Однако в случае с Каспаром все было иначе: вольная жизнь ему наскучила. Став телохранителем нагловатой Греты, занимавшейся сбытом контрафактной продукции, он доказал себе, что способен на подчинение, следование расписанию и лесть.

Однако теперь начальница стала женой. Порой ему казалось, что она больше подруга, согласившаяся делить с ним тяготы жизни в бесплотной надежде стать как все.

Из спальни послышался детский плач. Каспар уже собирался сорваться из коридора туда, когда услышал шаги Греты.

– Собирайся. Вдруг опоздаешь, – с упреком бросила она.

Каспар вздохнул, закончил завязывать галстук, поправил ворот серой рубашки и потянулся к пиджаку. В коридор с трехмесячной малышкой на руках вышла Грета. Порой Шульцу не верилось, что такая хрупкая девушка, как его узкоплечая жена, с выпирающими костями, тонкой шеей и мальчишескими бедрами, могла произвести на свет Ульрике – девочку плотную, весом почти пять килограмм. Забавное выражение лица щекастой малышки вызвало у ее матери нежную улыбку, и на секунду Каспар поверил, что они – полноценная счастливая английская семья. Но вот он надел пиджак, и Грета вновь нахмурилась.

– Говорю тебе, странно все это.

– То, что они решили нанять мужчину?

– И не только. Не обижайся, но нужно быть идиоткой, чтобы выбрать для своего сына телохранителя с сомнительной биографией вроде твоей.

Каспар усмехнулся.

– Спасибо за поддержку.

– Но больше всего меня поражает то, что тебе это не кажется подозрительным.

– Грета…

– Я знаю. Ты хочешь начать новую жизнь, бла-бла-бла, но…

– Это мой шанс.

– С чего бы им нанимать мужчину, еще и кого-то вроде тебя?

– Я встал на путь исправления и многого добился.

– Боюсь, что работа на человека, производящего и распространяющего сигареты и выпивку, от которых иногда умирают люди, не самое завидное достижение в карьере.

– Но ведь открыто ты всем этим не занимаешься, – подловил ее Каспар. – А они изучали официальные данные и вряд ли лично беседовали с полицейскими, которых ты ежемесячно снабжаешь наличными ради их молчания.

Грета смотрела на него с неприкрытым раздражением.

– Будь по-твоему. Но я чувствую, что до добра это не доведет.

Напоследок Каспар улыбнулся Ульрике и поцеловал ее в лоб, вдыхая сладкий детский запах.

– Насколько я помню, в нашей жизни и без того было мало добра. Я привык.

* * *

Его встретили в парадном вестибюле. Скрывая легкое восхищение внутренними убранствами, он улыбнулся Марго – телохранительнице королевы, пожал ей руку и кивнул невзрачному главному дворецкому. Выражение лица Марго, женщины на вид тридцати лет в классическом костюме цвета бычьей крови – одного из любимых цветов Каспара – было сдержанно холодным, однако в ее голубых глазах скрывалось непонятное беспокойство.

– Ее Величество сейчас занята, – произнесла она по дороге к парадной лестнице. – Предлагаем вам подождать в китайской столовой. Я сообщу, когда она будет готова принять вас в своем кабинете.

– Благодарю.

– Простите за столь холодный прием, но, к сожалению, мне придется отлучиться. – Каспар поймал в ее тоне едва заметную нотку волнения. – Дворецкий предложит вам напитки.

– Понимаю, работа, – сочувственно подытожил Шульц.

Марго промолчала.

Его завели в комнату, мало чем похожую на привычную Каспару столовую. Его окружили творения китайской живописи, развешанные над стоящими вдоль стен столиками с позолоченными ножками в виде драконов, украшения и свечи в золотых канделябрах, электрические светильники и старинные часы. Каспар остановился напротив большого зеркала в орнаментальной раме над камином.

– Чаю, мистер Шульц? – спросил дворецкий.