Книга IV: Алый Завет - Михаил Злобин

Глядя на обезображенное существо, которое обитатели здешнего мира считали своим богом-покровителем, я пребывал в легком ошеломлении. В моей несчастной голове металось столько вопросов, что начинало казаться, будто они способны разорвать мой череп, если я не начну их выплевывать один за другим. Но приобретенная за столетия в Преисподней настороженность не позволяла мне расслабляться.

Чудище следило за мной мутным взглядом изуродованных демонических глаз и словно чего-то ждало. Но я, похоже, этого «чего-то» не сделал, а потому Ворган издал какое-то утробное бульканье, которое можно было бы принять за печальный вздох.

— Я все понял… — просипел Великий Страж. — Я ошибся, приняв тебя за демона, ведь ты всего лишь молодой камбион. Выходит, Мессер без своего сердца не сумел забросить в этот мир никого более могущественного…

— Ты прав, Лорд карателей, — осторожно кивнул я, на всякий случай соблюдая приличия. А то Дьявол знает, на что способен запертый в этом разломе Барон Ада. — Но скажи мне, как ты сам оказался здесь? Как так вышло, что Князь Боли остался в своей вотчине, а ты завладел его сердцем?

На отвратительной шевелящейся куче появилась небольшая трещина, исторгшая из себя густой поток белесого гноя. От вида этой вонючей субстанции мне даже захотелось сделать пару шагов назад, лишь бы только она не попала на меня. И только спустя пару мгновений я смог осознать, что это Ворган всего лишь улыбнулся.

— Я понимаю, почему ты задаешь эти вопросы, камбион, — едва разборчиво прохрипело существо. — Ты едва успел родиться, а потому не воспринимаешь Мессера своим господином. Ты пытаешься понять, кто я для тебя. Враг или союзник…

— Это так, — не стал я отрицать очевидного. — И если ты мне поведаешь свою историю, то сумеешь сильно помочь.

— Помочь… в чем? — Пророкотал в ответ Страж.

— Если бы я знал…

— Ты хочешь попытаться сбросить с себя ярмо Повелителя? — В лоб спросил демон.

— Разве это имеет для тебя большое значение? — Тактично избежал я прямого ответа. Мысль о том, что все происходящее может оказаться хитроумной проверкой Дьяволом моей лояльности, упорно не желала покидать разум. А потому, на всякий случай, стоит избежать чрезмерных откровений с бывшим прихвостнем Сатаны.

— Мне все ясно, — снова улыбнулся Ворган, изливая из своего покалеченного тела новую порцию мутной жижи. — Ты осторожен, и это хорошая черта. Может быть, тебе повезет больше, чем мне…

— Чем тебе? — Акцентировал я внимание на оговорке существа. — Так что же все-таки произошло между тобой и Князем?

— Я недооценил Владыку, за что и поплатился, — туша протяжно вздохнула, колыхнувшись всей своей необъятной массой, но никакого продолжения за этим признанием не последовало.

— Расскажи мне! — Подался я немного вперед, сгорая от внутреннего огня своей Искры.

Робкие всходы надежды, когда-то собственноручно вырванные мной с корнями, вновь проклюнулись на мертвой почве моей души. Раскроет ли этот древний приспешник мне нечто такое, что поможет покончить с Дьяволом? Пусть не убить его. Я не верю, что такое могущественное создание вообще можно столкнуть в небытие и забвение. Но хотя бы сделать так, чтобы его власть больше не довлела надо мной…

— Ты нетерпелив, камбион, — покачал Ворган тем, что у него было вместо головы. — Но это пройдет. Все пройдет…

— Хорошо, я вижу, ты не горишь особым желанием со мной говорить. Что же ты тогда хочешь? Ни за что не поверю, что бывшего Лорда карателей устраивает его нынешняя участь. Скажи, что я могу для тебя сделать?

— Бы… бывшего? — Почти удивленно булькнул демон.

— Конечно, — подтвердил я, отмечая, что Ворган не лишен толики тщеславия. — Сейчас твой пост занимает Асмодей.

— Я никогда не слышал этого имени… Значит, Мессер сотворил мне замену?

Сначала, я хотел согласно кивнуть, но финал фразы сломал мои планы. Поэтому, когда я открыл рот, то из него вырвалось совсем не то, что я собирался сказать.

— Как появляются демоны? — С непонятным волнением спросил я.

— А как появился ты, камбион? — В голосе существа мне послышался намек на иронию.

— Я испил крови Асмодея, после чего и стал таким, — честно признался я.

— Вот тебе и ответ…

— Подожди, Ворган… то есть все демоны — это бывшие люди?

— Бывшие души… — хрипло выдавил мятежный приспешник Сатаны.

— И даже ты?! — Ошарашено продолжил допытываться я. — А бесы? А вроки? Тени? Гончие? А… сам Дьявол?

— Никто не знает, когда и откуда появился Мессер, — терпеливо пробурчало существо. — Но остальные — да. Страждущие души очень разные. Кто-то слаб, кто-то силен. Кто-то мудр, а кто-то беспросветно глуп. Кто-то попал к Владыке наивным простаком, а кто-то прожженным интриганом. Из-за мириад этих отличий один, испивший демонического ихора, обращается в низшую презренную тварь, а другой в высшее создание, перед которым остальные падают ниц.

— Выходит, что первый демон был напоен кровью самого Князя Преисподней? — Сходу предположил я.

— Это было настолько давно, — прикрыл свои жуткие глаза Ворган, — что уже и не осталось свидетелей этого события. Однако же нашим прародителем стал не Владыка, а его избранница Самайна. Именно она произвела на свет первых демонов, в числе которых был и я. А уже от нас в мир пришли новые поколения слуг Мессера. Но не спрашивай меня, как он сотворил нашу мать. Сие никому неизвестно. Вполне может быть, что именно она та единственная, кто испил крови Повелителя…

Слушая историю зарождения Ада из уст уродливого идола, я в прямом смысле позабыл обо всем. О том, кто я, где я, зачем прибыл сюда, да и о том, что меня сжигает пламя моей Искры. Все отступило на второй план, став каким-то блеклым и неважным. Я прямо сейчас жадно впитывал в себя информацию, которой мне не хватало на протяжении всех этих тысяч лет…

Как выяснилось, все мои представления о демонах были насквозь ошибочными. Я-то полагал их представителями какой-то иной цивилизации, либо же порождениями и обитателями духовных планов, ну или чем-то близким к этому. Но реальность оказалась далека от моих измышлений. Мне бы и в голову не пришло, что каждая рогатая тварь в Преисподней — это бывшие люди, чьи души Владыка Ада осквернил своей нечестивой порочностью. Все эти отродья, которые столь сильно отличаются от нас и которых я яростно ненавидел, в недосягаемо далеком прошлом, были такими же искалеченными грешниками, как и остальные пленники Геенны.

Но что же получается… Выходит, что после обращения человеческая природа медленно растворяется в нас, уступая натиску чужеродного черного обелиска? Годами, десятилетиями и веками он крепнет в запущенных лесах наших душ, уничтожая все вокруг себя, медленно превращая нас в нечто чуждое и жестокое…