Цвет. Захватывающее путешествие по оттенкам палитры - Виктория Финли Страница 9
Цвет. Захватывающее путешествие по оттенкам палитры - Виктория Финли читать онлайн бесплатно
Ненатуральные краски неидеальны… и в этом весь смысл», – произнес он слова, которые повторяли то, что я слышала во время своих путешествий от людей, работавших с различными красками и красителями. Затем он высыпал на ладонь немного французского ультрамаринового порошка (изобретенного в XIX веке), чтобы продемонстрировать свою точку зрения. «Все эти кристаллы одинакового размера и слишком равномерно отражают свет. Это делает краску менее интересной, чем если бы вы использовали настоящий ультрамарин, полученный из камней». Когда Эйдан пишет икону, он всегда начинает работу традиционным способом, нанося гессо на доску из ясеня или дуба. Гессо – это итальянское слово, используемое для обозначения гипса или алебастра, хотя на самом деле у художников есть выбор разнообразных грунтов-левкасов, включая меловой. Сначала он наносит несколько слоев кроликового клея (до добавления воды он похож на нерафинированный тростниковый сахар и пахнет зоомагазином), а поверх кладет кусок льна, чтобы потом, если дерево треснет, доску можно было заменить, не повредив изображение. Затем Хант добавляет дюжину слоев клея с мелом и шлифует поверхность настолько тщательно, что доска становится поразительно похожей на белую огнеупорную пластмассу Formica. Православная традиция подчеркивает наличие света внутри каждого человека, поэтому и создание иконы начинается с такой гладкой поверхности, которая как бы просвечивает сквозь положенные сверху краски и позолоту.
«Иконы – это не просто истории, рассказанные средствами живописи, – объясняет Харт. – Цель их заключается в том, чтобы познакомить вас с реальностью, а не подражать природе, поэтому фигуры святых часто выходят за рамки картины, демонстрируя, что не существует никаких реальных границ, а здания, как правило, имеют странную перспективу – вы можете видеть левую и правую их стороны, верх и низ, это как бы показывает, что Бог «видит» весь мир единовременно». Использование природных пигментов также передает идею православного учения о том, что человечество – как и все творения божии – было создано чистым, но несовершенным, и цель рождения – реализовать истинный потенциал. Растирание куска природного камня так, чтобы он стал румянцем на щеке святого, можно рассматривать как аналогичную трансформацию.
Открыв коробку с красками, вы найдете в ней множество подобных историй. Это истории о святости и сквернословии, о тоске по прошлому и стремлении к новшествам, о тайне и мифах, о роскоши и текстуре, о прибыли и убытках, о выцветании и ядах, о жестокости и жадности, о решимости некоторых людей не позволить чему бы то ни было остановить их в погоне за красотой. Но в своих путешествиях по коробке с красками я начну с самого начала – с самых первых красок и с того, что случилось с одной группой художников, которые однажды проснулись и обнаружили, что красок они лишились.
Охра
Искусство… должно быть способно на нечто большее, чем просто доставлять удовольствие: оно должно быть частью нашей жизни, чтобы увеличить запасы нашей духовной энергии.
В озерном краю Италии есть долина, где нашли десять тысяч древних наскальных рисунков. Эти петроглифы в округе Валле Камоника – свидетельство того, что когда-то здесь жили люди эпохи неолита, которые рассказывали истории, иллюстрируя их картинками. На некоторых из них изображены странные рогатые звери, слишком худые, чтобы обеспечить много мяса для пира, на других – люди с палками, которые на них охотятся. На камне вырезана большая бабочка, этому изображению пять тысяч лет. К сожалению, мой визит туда совпал с экскурсией группы немецких школьников, выстроившихся в очередь, чтобы скопировать ее, так что мне не удалось разглядеть оригинал сквозь бумагу и восковые карандаши.
Но в более тихом месте, вдали от групп экскурсантов, я нашла плоский темный камень, покрытый пятьюдесятью или более рисунками двухэтажных домов с остроконечными крышами. Когда я стояла и смотрела на него, он не показался мне чем-то особенным. Это было больше похоже на старинную риелторскую контору или мастерскую архитектора; возможно, это просто было место, где люди неторопливо вырезали свои мечты об идеальном доме. Понятно, что грубая резьба теперь бесцветна: любая краска давно исчезла бы под альпийским дождем. Но когда я сидела там, созерцая былое, я увидела на земле нечто вроде камушка. Он был другого цвета, чем все остальные обломки горных пород, – что бы это ни было, оно не являлось частью гор.
Я подняла его и поняла, что это нечто удивительное. Камень не выглядел многообещающе: грязный бледно-коричневый комок похожей на глину земли, размером и формой напоминающий куриное сердце. Спереди он был плоский, а сзади располагались три плоскости, похожие на слегка скругленную трехгранную пирамиду. Но когда я положила большой палец и первые два пальца правой руки на эти три маленькие плоскости, мне стало очень удобно держать их. И тогда я поняла, что этот кусок глины на самом деле был охрой, выпавшей из очень древней коробки с красками. Я смочила его слюной, и, когда грязь сошла, он стал темно-желтого цвета – цвета стога сена. Когда, копируя резьбу, я нарисовала на скале двухэтажный дом, охра ложилась ровно, не крошась: идеальный маленький кусочек краски. Странно было подумать, что последний человек, который рисовал с помощью этого материала, человек, чьи пальцы оставили бороздки, жил и умер около пяти тысяч лет назад. Он или она, вероятно, выбросили этот кусочек, когда тот стал слишком маленьким для рисования. Скорее всего, дожди вымыли его из земли и оставили для меня.
Охра – окись железа – была первой цветной краской. Она использовалась на каждом континенте, который заселял человек, с тех самых пор, как люди начали рисовать, и присутствовала на палитре почти каждого художника. В античные времена лучшая охра добывалась около черноморского города Синоп, в регионе, который сейчас принадлежит Турции. Она была настолько ценной, что каждый кусок краски обязательно маркировали специальной печатью. Эта краска была известна как «краска с печатью Синопа»: позже слова «синопия» или «синопер» стали общепринятыми терминами для обозначения красной охры [25]. Первые белые поселенцы в Северной Америке назвали туземцев «краснокожими индейцами» из-за того, что те окрашивали себя охрой (она была оберегом от зла, символизирующим добрые стихии мира [26], или защитой от холода зимой и от насекомых летом [27]); в Свазиленде на хребте Бомву (Bomvu означает на языке зулу «красный») археологи обнаружили шахты, использовавшиеся по крайней мере сорок тысяч лет назад для добывания красного и желтого пигментов, которыми люди окрашивали свои тела [28]. Слово «охра» происходит от греческого слова, которое переводится как «бледно-желтый», но со временем его значение изменилось и стало обозначать нечто более яркое и активное – нечто более красное, коричневое или землистое. Теперь это слово можно использовать для обозначения почти любого природного землистого пигмента, хотя наиболее точно оно описывает почву, содержащую некоторое количество гематита или железной руды.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments