Чингисхан. Волк равнин - Конн Иггульден Страница 84

Тэмучжин кивнул. На холодный воздух вынесли блюда с дымящимся мясом, и Тогрул облегченно вздохнул. Глаза новоприбывших не отрывались от еды. Несомненно, этой зимой они недоедали. Посреди улуса разложили костер, и Тогрул кивнул в его сторону, когда пламя разгорелось. Тэмучжин настороженно переглянулся с братьями: один пожал плечами, второй улыбнулся в предвкушении трапезы.

— Хорошо, господин, — неохотно сказал Тэмучжин. — Мы сначала поедим.

— Ты оказал мне великую честь, — отозвался Тогрул, не в силах скрыть язвительности.

Он напомнил себе об обещанных Вэнем землях. Может, этот разбойник действительно поможет ему приблизиться к мечте.

Когда лучи солнца озарили землю, к ним присоединился Вэнь Чао. Его слуги презрительно отказались от циновок. Вместо этого они принесли своему хозяину скамейку. Тэмучжин с любопытством смотрел, как слуги приправляют мясо специями из маленьких сосудов. Тогрул прищелкнул пальцами, чтобы и его мясо приправили, и слуги быстро повиновались приказу. Было очевидно, что хан кераитов не в первый раз требовал этого.

Воины Вэня Чао к пиру не присоединились. Тэмучжин следил за ними: первый среди них. Юань, расставил остальных вокруг лагеря, в то время как его хозяин трапезовал, явно не беспокоясь о безопасности.

Тогрул не начинал разговора, пока не утолил свой голод. Тэмучжин дважды начинал было говорить, но оба раза Тогрул указывал на еду, слишком занятый своим куском. Это разочаровало Тэмучжина, и он заметил проблеск насмешки в глазах Вэня Чао. Несомненно, китаец тоже удивлялся способности кераитского хана поглощать столько еды и питья. Жирный хан, казалось, мог есть бесконечно, и Тэмучжин с братьями покончили с едой задолго до того, как тот наелся, и чуть позже Вэня, который ел как птичка.

Наконец Тогрул объявил, что доволен, и рыгнул в ладонь.

— Как видишь, мы зимой не голодали, — весело сказал он, поглаживая брюхо. — Духи благосклонны к кераитам.

— И в грядущем будут благосклонны, — добавил Вэнь Чао, не сводя взгляда с Тэмучжина. — Я рад, что ты принял предложение, которое передал тебе, господин.

Последние слова в его устах прозвучали лживо, но Тэмучжин сделал вид, что так и должно быть.

— Зачем я здесь нужен? — спросил он у Тогрула. — У тебя достаточно людей и оружия, чтобы самому разбить татар. Зачем тебе мои люди?

Тогрул отер жирные губы тыльной стороной руки. Поймал на себе взгляд Вэня Чао и достал из-за пазухи платок.

— Твое имя славно, Тэмучжин. Кераиты сильны, это так. Слишком сильны, чтобы на них напало другое племя. Но Вэнь убедил меня первым начать войну на севере, чего желаешь и ты.

Тэмучжин не сказал ни слова. С первого взгляда на огромного толстяка он понял, что спрашивать, почему Тогрул сам не возглавит воинов, незачем. Он сомневался, что этот человек вообще может сесть на коня и проехать на нем несколько переходов. Но он видел, что в улусе сотни кераитов, и около пятидесяти из них присоединились к пиру вокруг костра. Это племя было многочисленней Волков и даже олхунутов. Неужели среди них не найдется ни одного человека, который мог бы повести людей в набег? Он не говорил этого вслух, но Тогрул глянул на него и захихикал:

— Разве не мог я послать одного из своих ближних воинов на татар, да? И сколько же пройдет времени до того, как он вернется ко мне с ножом в рукаве халата? Не думай, Тэмучжин, что я дурак. Кераиты размножились, потому что я держу их твердой рукой и потому что Вэнь Чао прислал нам коней, еду и золото с востока. Может быть, когда-нибудь я своими глазами увижу земли той страны. Кераиты познают мир и богатство при мне, если я сумею разогнать татар.

— Ты уведешь в Китай всех кераитов? — недоверчиво спросил Тэмучжин.

— А почему нет? — пожал плечами Тогрул. — Разве так трудно представить себе жизнь без десятка племен, которые грызутся у тебя под боком и только ждут, когда ты ослабнешь? Вэнь обещал мне землю, и кераиты туда откочуют.

Тэмучжин бросил дерзкий взгляд на китайского посла.

— Я слышал много обещаний, — сказал он. — Но пока ничего не увидел, кроме картинок на бумаге. Где кони, что были мне обещаны? Где доспехи и оружие?

— Если сегодня мы договоримся, я отправлю гонца в Кайфын, и ты получишь все до конца года, — ответил Вэнь.

— Опять обещания, — покачал головой Тэмучжин. — Давайте лучше поговорим о том, что я смогу потрогать руками. — Он посмотрел на Тогрула, и его желтые глаза засияли в лучах утреннего солнца. — Я уже говорил, что в месяце пути отсюда на севере стоит татарский улус. Мы с братьями как следует разведали все окрестности вокруг него, посмотрели, как они расставляют воинов. Мы с нашим маленьким отрядом подошли на расстояние одного дня пути от улуса, и нас никто не заметил. Если хочешь, чтобы я водил твоих людей в набег, дай мне воинов, что уже проливали кровь, и я уничтожу татар. Пусть это будет знаком скрепления нашего договора, а не дары, которых я могу и не получить.

Последние слова разгневали Вэня Чао, но он не показал виду.

— Тебе повезло, что ты не наткнулся на разведчиков из того улуса, господин. Я столкнулся с ними, когда ехал от тебя к кераитам.

Тэмучжин резко перевел взгляд на китайского посла.

— Все они мертвы, — заявил он. Вэнь застыл, словно изваяние, переваривая эти известия. — Мы выследили тех, кто остался в живых, по дороге в их улус.

— Наверное, потому ты и привел к кераитам так мало воинов, — кивнул Вэнь. — Тогда понимаю.

— Мы потеряли четверых и убили тридцать. Мы забрали их коней и оружие, но у нас нет воинов, чтобы оседлать этих коней, если только они не найдутся здесь.

Тогрул посмотрел на Вэня Чао, с интересом наблюдая за выражением его лица.

— Они славно порубились, не правда ли, Вэнь? Он заслужил свою славу по праву. Ты привел к кераитам нужного человека. — Взгляд хана упал на остатки жирного мяса на блюде. Он протянул руку и сгреб куски. — Ты получишь тридцать воинов, Тэмучжин. Лучших кераитских бойцов. Привези мне сотню голов, и твое имя зазвучит в песнях моего народа.

— Ты оказываешь мне великую честь, господин, — натянуто улыбнулся Тэмучжин, — но если я привезу тебе сто голов, то к лету захочу сто воинов.

Он смотрел, как Тогрул задумчиво вытирает руки платком. Этот человек был отвратительно толст, но Тэмучжин не сомневался в его остром уме, светившемся в темных глазах. Тогрул признался, что боится возможного предательства. Как же он поверит чужаку больше, чем человеку собственного племени? Тэмучжин предполагал, что Тогрул сейчас размышляет, вернутся ли кераитские воины после сражения с татарами в свои юрты такими же, какими были. Тэмучжин вспомнил давние слова своего отца. Нет уз крепче тех, что связывают воинов, рисковавших жизнями в одном бою. Эти связи крепче племенных и семейных уз, и Тэмучжин был намерен забрать этих воинов себе как своих собственных.

Нарушил молчание Вэнь Чао, возможно, разгадав опасения Тогрула.