В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок Страница 83

Увидев Елизавету и Рэли вместе, фон Ведель пришел к выводу: «Теперь она любит этого джентльмена, предпочитая его всем остальным; и этому нетрудно поверить, ведь два года назад он едва мог себе позволить держать одного слугу, а теперь она сделала ему столько подарков, что он способен содержать пятьсот слуг». [915]

6 января 1585 г. Рэли посвятили в рыцари. В мае один из шпионов Мендосы сообщил, что Рэли и Дадли, что неудивительно, в плохих отношениях, ведь они оба стремятся завоевать расположение королевы.

* * *

После убийства Вильгельма Оранского и побед, одержанных герцогом Пармой, победа Испании во Фландрии казалась по чти неминуемой. Французская Католическая лига заключила союз с Филиппом II, и Елизавета опасалась испанского влияния и на Францию, и на Нидерланды. Англии угрожало вторжение, которому, как казалось, ничто не может помешать. По результатам договора, подписанного в Нонсаче в августе 1585 г., Елизавета согласилась послать деньги и войска в поддержку восставшим Нидерландам, Дадли она назначила командующим войсками. Он должен был возглавить экспедиционный корпус. Но чем ближе был день его отъезда, тем больше сомневалась Елизавета. Проведя ночь на 27 сентября с королевой, Дадли послал Уолсингему, пожалуй, самое откровенное письмо, в котором раскрывается характер: «Г-н секретарь, я нахожу, что ее величество очень желает, чтобы я остался; она выражает свои сомнения из-за недавно постигшего ее нездоровья – прошлой ночью ее состояние было хуже всего. Она обращалась ко мне с весьма жалостными словами, уверяла в своей боязни не выжить и не желала отпускать меня от нее. Прошу вас подумать, как можно убедить ее отпустить меня от нее». [916]

Но к концу года Дадли все же отправился в Нидерланды во главе английской армии. Его приветствовали как преемника принца Оранского. Вскоре он, не посоветовавшись с Елизаветой, принял судьбоносное решение занять пост губернатора Нидерландов. В письме к нему Елизавета почти не скрывала гнева: «Сколь бессовестно вы воспользовались нашим доверием!.. Мы и представить себе не могли (хотя нам следовало помнить по опыту), что человек возвышенный и чрезмерно обласканный нами, превыше всех остальных наших подданных, столь неподобающим образом нарушит наш приказ в деле, чувствительно затрагивающем нашу честь… Посему приказываем, чтобы вы, без всяких отговорок и отлагательств, исполняли то, что велит вам податель сего письма от нашего имени. Не противьтесь, ибо сопротивление послужит к вашей погибели».

Хотя многие советники королевы поддерживали позицию Дадли, считая, что необходимо продемонстрировать силу в Нидерландах, Елизавета и слушать ничего не желала. Сесил неоднократно повторял, что ее отношение «и опасно и нелепо». [917]

В Нидерланды послали Томаса Хениджа, когда-то соперничавшего с Дадли за внимание королевы. Хениджу поручили передать графу, чтобы он немедленно отказался от назначения. Хенидж согласился не сразу, и Елизавета укорила его: «Боже! Что ждет того, кому разум отказывает в величайшей нужде? Делайте, что вам приказано, а свои соображения оставьте для собственных дел… Убеждена в вашей верности долгу, но я резко против такого детского поступка». Хениджу велели передать Дадли, чтобы тот подал в отставку. После того как Генеральные штаты выразили протест, Елизавету убедили оставить графа на его посту. Позже она нехотя согласилась, что «у него не было иных намерений, кроме службы нам… и не было иного выхода; он обязан был принять титул и сохранить тем самым власть». [918]

Несомненно, гнев Елизаветы, узнавшей о поступке Дадли, подпитывали сплетни о его жене. Якобы Леттис намерена присоединиться к мужу «с такой свитой из статс-дам и фрейлин и такими богатыми каретами, носилками и седлами, каких нет и у ее величества, и что там она устроит двор, значительно превосходящий двор ее величества здесь». Елизавета пришла в ярость: она «не потерпит других дворов в своем подчинении, кроме собственного». [919]На самом деле Леттис, скорее всего, не питала подобных намерений и «была сильно огорчена, узнав… о бурном негодовании при дворе». [920]