От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы - Абрам Рейтблат Страница 82

Русские писатели часто жаловались на некомпетентность и неинициативность отечественных издателей. Однако следует учесть, что в принципе почти каждый из них имел возможность самостоятельно осуществить издание собственных произведений. Для этого нужно было располагать некоторой, в общем-то, не такой уж значительной суммой. Нередко авторы вообще сводили к минимуму свои первоначальные расходы по изданию, получив бумагу в типографии в кредит.

Авторские издания были в те годы широко распространены. В 1856 г. А.Н. Афанасьев писал: «Книготорговцы наши редко бывают издателями: большею частью сочинитель есть вместе и издатель своего литературного или ученого труда» ⁴⁹⁷. Другой специалист, анализируя через несколько лет явление авторского книгоиздательства, также пришел к выводу, что «книгопродавцы редко принимают издание сочинений малоизвестных авторов, а потому чаще всего эти авторы сами издают свои произведения» ⁴⁹⁸. Можно выделить несколько категорий подобных авторов-издателей. Одну, весьма многочисленную, составляли начинающие писатели, стремившиеся заявить о себе и войти таким образом в литературу. В другую входили литературные дилетанты со значительными доходами, публикацией своих сочинений удовлетворявшие авторское тщеславие. Авторы, принадлежавшие к этим категориям, редко получали доход от издания, да они, как правило, и не рассчитывали на него. Третью категорию авторов-издателей составляли известные литераторы, которые были уверены в сбыте своих произведений (Л. Толстой, Достоевский, Тургенев и др.), причем нередко им помогали при издании жены или друзья. Авторское издание было сопряжено с целым рядом хлопот и сложностей (переговоры с типографией, сдача книг на комиссию в книжные магазины, помещение рекламных публикаций в газетах и т.д.), однако в случае успеха давало доход в несколько раз больше, чем при продаже издателю. Например, издание «Бесов», осуществленное самим Ф.М. Достоевским, принесло ему более 4000 р. дохода, в то время как издатель давал ему за право издания всего 500 р. ⁴⁹⁹.

Особенно часто издавали свои книги педагоги (учебники и учебные пособия), поскольку сбыт их во много раз превышал сбыт беллетристики. В печати того времени отмечалось, что «вдова Ушинского, [В.И.] Водовозов, а за ними и значительное число менее известных издателей и провинциальных авторов “издают” и “распускают” свои сочинения “сами”, без посредства издателей-книгопродавцев. Число таких авторов-издателей с каждым годом увеличивается все более и более. Но этот путь освобождения от эксплуатации, удобный для Водовозова, наследников Ушинского, неудобен для авторов менее известных, менее распространенных в массе или менее плодовитых, каковы все вообще провинциальные производители» ⁵⁰⁰.

Писатели, не имеющие литературной известности, выпуская книгу, шли на значительный риск. Например, Г. Успенский, когда встал вопрос о публикации первого сборника его произведений, «боялся, что издание не будет покупаться» ⁵⁰¹. Поэтому рядовые литераторы предпочитали обращаться к профессиональным издателям или к состоятельным знакомым, которые могли финансировать издание (как и произошло с упомянутой книгой Г. Успенского).

В низовой литературе связь между издателем и автором была прочнее. Выпуск переводных авантюрно-приключенческих и бытовых романов, лубочных книг и брошюр был прибыльным делом, коммерческим; «рыночные» (как их тогда называли) издатели такого типа (Е.И. Екшурский, А.И. Манухин, С.И. Леухин и др.) постоянно пользовались услугами одних и тех же авторов и переводчиков. Здесь, как и в периодике, широко практиковалась работа на заказ. Издатель определял тематику, жанр и объем нужной книги, а несколько авторов (среди наиболее известных – Н.И. Волокитин, М.Е. Евстигнеев, Н.Е. Добронравов, И.К. Кондратьев) поставляли ему рукописи (обычно обработки, компиляции, но иногда и оригинальные произведения).

1860—1870-е гг. имели принципиальный характер для развития русского книжного дела. Именно тогда произошла профессионализация литературы и появилось довольно много авторов, для которых литературный труд составлял основное занятие. Параллельно возник многочисленный контингент профессиональных издателей. Связь между ними (пока – в сфере журналистики) приняла стабильный, тесный характер, что и нашло свое выражение в широком распространении гонорара, введении его почти во все сферы литературного труда.

* * *

На фоне предшествовавшего периода 1880-е – первая половина 1890-х гг. выглядят как время застоя, когда ранее сформировавшиеся нормы взаимоотношений издателей и авторов почти не менялись. Скорее можно сказать, что шло их укоренение, превращение из недавней новинки в привычный компонент литературного быта.

Важнейшей причиной стагнации было свертывание реформ, а в ряде случаев проведение контрреформ в социально-политической сфере, выражавшееся в области печати в усилении цензурного гнета, затруднявшего обсуждение актуальных жизненных проблем. Правда, число периодических изданий (в 1890 г.– 483, в 1895 г.– 841) ⁵⁰² и число названий выходящих за год на русском языке книг (в 1887 г. – 5442, в 1895 г. – 8728) ⁵⁰³ росли довольно быстро. Однако общую картину взаимоотношений в литературной среде это не меняло.

Число литераторов в эти годы увеличилось ненамного. Если в 1880 г. в литературной печати выступало примерно 700 авторов, то в 1895 г. – 830, то есть за пятнадцать лет прирост составил 19% (за предшествовавшие двадцать пять лет – 133%).

Замедлился процесс профессионализации литературы, сложившаяся система литературных взаимоотношений была, по сути дела, законсервирована, а в некоторых отношениях наблюдался небольшой «откат назад». Если в предшествовавшие годы шел быстрый рост доли женщин-писательниц, то с 1880 по 1895 г. этот показатель даже несколько снизился (16,1% и 15,9%) ⁵⁰⁴. Доля профессиональных литераторов, живущих на свои литературные доходы, также снизилась с 32,9% до 30,0%. Доля дворян несколько уменьшилась (с 67,7% до 59,2%), однако и в эти годы они составляли большинство писателей.