Начало России - Валерий Шамбаров Страница 78

Новгородские «золотые пояса» по-своему оценили перемены в Москве. Напрочь отбились от рук, и к призывам псковичей остались равнодушны – дескать, выкручивайтесь как знаете. Не было и подмоги от великого князя. Разве он мог спорить с Витовтом, опекуном и покровителем? Софье с сыном приходилось озираться на все стороны. Дядя Юрий сидел в Галиче, и соратники, поднимая чары за его здоровье, льстиво именовали его великим князем. Регентша вынуждена была заигрывать и с другими дядями. Попечением великой княгини Софьи был составлен новый судебник, удельным князьям предоставляли куда большие права и власть, чем они имели раньше [73].

Но и верность московских бояр была относительной. Правительница нуждалась в них, и на этом можно было урвать пожалования, награды. А на первое место среди бояр выдвинулся Иван Всеволожский. По знатности он ничуть не уступал самому государю, происходил из Рюриковичей, из смоленских князей, перешедших на московскую службу. Взамен утраченного удельчика накопились немалые вотчины, да и женился Всеволожский очень выгодно – на внучке казненного изменника Ивана Вельяминова. Стал одним из самых богатых людей в Москве. От тестя, Микулы Вельяминова, боярин приобрел полезные связи в Орде, среди генуэзских купцов, и в правительстве слыл самым ловким дипломатом. А в сложившемся противостоянии он нашел чудесную комбинацию. Выдал дочку за Василия Косого, старшего сына Юрия Звенигородского. Кто бы ни победил, боярин сохранял при нем свои позиции.

Каково было Софье гадать, предадут ее такие помощники или не предадут? Оставалось цепляться за Витовта. Зимой 1426/27 г. регентша собрала сына в дорогу, укутала потеплее, чтобы не застудился, повезла в Вильно. Пускай дедушка посмотрит на внука, умилится… О, Витовт оценил подобный жест. К нему на поклон прибыл русский великий князь! Постарался получше принять дорогих гостей. Хотя умиляться и баловать внука старый волк не спешил. В его лапы приплыла роскошная добыча! На приемах и пирах Софью с Василием сажали ниже Витовта. Спорить им было не время, терпели. Литовец милостиво заверял, что не даст их в обиду. Но за это предложил договор: чтобы Василий II обязался не вступаться в псковские и новгородские дела. По сути, требовал отказаться от северо-западных и северных владений! Мальчик подписал, куда было деваться?

Разумеется, псковичей не обрадовало, что на Москву им отныне нечего надеяться. Они отдавали себе отчет, в одиночку между Литвой и Орденом им долго не продержаться. Попросили Витовта замириться, готовы были заплатить выкуп. С деньгами в Пскове было не густо, наскребли 1450 руб. Но литовский государь согласился. Для него важен был прецедент – Псков платил ему дань, получался его подданным. Важно было и то, что Москва отреклась от помощи русским землям! Это надо было срочно использовать, ковать железо, пока горячо. Витовт написал в Тверь и Рязань, указал, что надо бы вступить в союз. Могли ли они противиться при подобном раскладе? Заключили. А текст договоров навязал Витовт. И тверской, и рязанский князья признавали «старшим братом» уже не московского, а литовского государя. Московский проглотил, смолчал.

А дальше пришел черед Новгорода. Предлог для войны Витовт взял первый попавшийся – кто-то из бояр на вече назвал его изменником и пьяницей. Этого оказалось достаточно. Литовец решил очередной раз ошеломить русских бесчисленной армией. Мобилизовал 9 тыс. одних лишь мужиков с топорами, прокладывать дорогу в лесах, наводить мосты и гати. Везли орудия, самую большую пушку «Галка» тащили 60 лошадей. В 1428 г. его воинство подступило к Порхову. Правда, при первом же выстреле «Галку» разорвало на куски, перебило множество литовцев, а заодно и создателя орудия, немецкого мастера Николая. Дело грозило обернуться так же печально, как под Опочкой. Но новгородцы были настроены совсем иначе, чем псковичи.

В Порхове начальствовал давний друг Литвы Исаак Борецкий. Он объявил, что отстоять город невозможно и с ходу предложил Витовту 5 тыс. рублей дани. А в Новгороде его единомышленники уже протаскивали на вече решение – сдаваться. Делегаты во главе с врагом Москвы, архиепископом Евфимием, помчались во вражеский стан. А литовский государь, видя такую сговорчивость, не преминул взвинтить цены. Кроме 5 тыс. с Порхова назначил еще 10 тыс. с Новгорода и тысячу за выкуп пленных. Такой дани новгородцы никогда не платили ни татарам, ни московским государям. Но «золотые пояса» согласились. Утешали себя, что сбываются их давние чаяния, они наконец-то выскальзывали из-под власти великого князя. Что же касается денег, то не особо огорчились, нажали на простонародье, на северные области, ввели новые поборы.

На Русь раскатали губы не только литовцы. Крупная банда татар нагрянула на Рязанщину, но князь Федор перехватил ее, отбил добычу и пленных. А царевич Махмут-Хозя с камскими болгарами решил захватить Галич. Юрий-то с Москвой в разладе, великий князь выручать его не станет. В конце 1428 г. татарская и болгарская конница по речному льду ворвалась в его владения. Но Галич был отлично укреплен, князь умело организовал оборону. Махмут-Хозя месяц осаждал город и ничегошеньки не достиг. Повернул куда полегче, погромил окрестности Костромы, Нижнего Новгорода.

Софья Витовтовна и Василий II выслали рать под командованием дядей, Андрея и Константина. Однако они опять не проявили ни малейшего усердия, не догнали врагов. Их подчиненные, князь Стародубский-Пестрый и Федор Добрынский, доказывали, что догнать-то можно. С собственными дружинами отделились от начальников, понеслись во весь опор, налетели на арьергарды Махмут-Хози, порубили и раскидали неприятелей. Но правительство не могло себе позволить портить отношения с дядями государя. Не поставишь их командовать – обидишь, о наказании и подавно не могло быть речи. Халатность Андрея и Константина осталась без последствий.

Словом, не сладкой стала жизнь на Руси. Эпидемия оспы то шла на убыль, то вновь расплескивала смерть и отчаяние. В Твери она за один год унесла троих князей, Ивана, его сына Александра, внука Юрия, престол перешел ко второму внуку Борису. В Москве схоронили почти все потомство Владимира Храброго, троих его сыновей. Умер и дядя великого князя Петр Дмитровский. Детей у него не было. По-семейному, следовало бы поделить его удел между родственниками, по-государственному – взять в казну. Вскинулись Юрий, Константин, Андрей, рассчитывая на прибавку владений. Были уверены, что отказать им не посмеют.

Но покровительство Витовта все же что-нибудь значило. Литовский государь дал понять, что поддержит дочку и внука. Этого вполне хватило. Дмитровский удел перешел к государю. Мало того, Софья и московские бояре добились, чтобы дяди заключили новые соглашения с Василием П. На этот раз заключил даже Юрий. Скрепя сердце, признал племянника «старшим братом». Правда, снова оставил лазейку, оговорил за собой право апеллировать в Сарай. Хотя в данный момент это выглядело бесполезным. В ордынских драках брал верх Улу-Мухаммед, союзник Витовта, ходивший с ним на Псковщину…

Ну а сам Витовт пребывал на седьмом небе. Самые смелые его мечты сбывались! Русь поползла по швам, стягивалась под его руку: Псков, Новгород, Тверь, Рязань! А Москва крепенько зависела от него. Постепенно их будут поджимать, пережевывать, как случилось со Смоленском, Брянском, Черниговом. В Орде воцарится дружественный хан. Чего же еще желать? О, Витовту было чего желать. Оторваться от ненавистной Польши, строить великую державу не для Ягайлы, а для себя! Но и эта мечта оказалась вдруг близкой к исполнению.