Тесей. Царь должен умереть. Бык из моря - Мэри Рено Страница 76
Тесей. Царь должен умереть. Бык из моря - Мэри Рено читать онлайн бесплатно
– Не сомневаюсь, она уже утешилась.
Но она со слезами на глазах потянула меня за руку.
– О, не будь жестоким, не убивай моего ягненочка. Ну же, для тебя это всего пара лишних шагов.
Она указала в сторону царской лестницы.
Я в недоумении уставился на нее:
– Что? Или ты думаешь, что мне мало быков?
Она взвилась, словно бы я оскорбил ее:
– Невежа! Как ты мог принять меня за сводню! Чего еще ждать от этих дикарей! Ей еще и десяти нет.
Словом, я отправился вместе с ней как был – в одежде танцора и при всех драгоценностях. Женщина вела меня по широкой лестнице, освещенной через отверстие в крыше; поддерживали ее красные колонны. Изрядно покрутив во все стороны, она привела меня в большую светлую комнату; в одном углу ее стояла детская кровать, в другом ванна из алебастра, на полу валялись куклы. Веселые стены были разрисованы птицами, бабочками и обезьянами, собирающими плоды. Я едва успел оглядеться, когда услышал мышиный писк, и из постели навстречу мне бросилась голенькая девчушка. Она вскочила мне на руки – легонькая, как мартышка со стенки, – и обняла за шею. Приведшая меня няня и та, что была в комнате, засмеялись и принялись шутить. Но мне было жаль ребенка – девочка горевала по-настоящему. Ее лицо и даже волосы были влажны от слез. Под глазами проступили красные пятна. Тонкокожая – таких можно встретить лишь в родовитых домах; шелковистые светло-каштановые волосы, маленькие руки, словно выточенные из слоновой кости, чистая зелень глаз. Я поцеловал ее и сказал, что она не должна лить слезы раньше времени. Тело ее под моими руками казалось свежим, как лепесток лилии, грудки едва начинали набухать. Я отнес ее к постели и уложил.
Она свернулась на боку калачиком и, взяв меня за руку, усадила рядом с собой.
– Я люблю тебя, Тесей, я люблю тебя. Я чуть не умерла от горя.
– Предзнаменования сулят тебе долгую жизнь, – обещал я. – А теперь спи.
Она потерлась мокрой щекой о мою руку:
– Ты так прекрасен! А ты женишься на мне, когда я вырасту?
– Не сомневайся. Я убью всех твоих женихов и увезу тебя в золотой ладье.
Она подняла на меня глаза, ресницы слиплись от слез.
– Акита говорит, когда я стану женщиной, ты уже умрешь.
– О, это зависит от бога. Но для быков я буду тогда слишком стар. И вы, прекрасные жены, забудете обо мне.
– Нет! – воскликнула она. – Я буду вечно любить тебя, даже когда ты состаришься – и в двадцать и даже в тридцать лет. Я все равно буду тебя любить.
– Посмотрим! – отвечал я со смехом. – Но вот что я тебе скажу. Когда ты станешь взрослой, я буду царем – если выживу. Хочешь рискнуть, ясные глазки? Спорим, что выйдет по-моему?
– Согласна. Но теперь мы обручены, и ты должен мне что-нибудь подарить.
Я предложил ей одно из колец, которых у меня было в избытке, однако девочка качнула головой:
– Нет, кольца – это всего лишь золото; мне нужна прядь твоих волос. Няня, подойди и срежь ее.
– Волосы? – отвечал я. – Их я не могу тебе дать, они посвящены Аполлону. К тому же, если они попадут от тебя в злые руки, их можно использовать, чтобы навлечь на меня беду.
Лицо ее вытянулось, и я услышал, как одна из нянек зашептала:
– Видишь? Под кожей он все-таки прежний варвар.
И гордость заставила меня против воли легкомысленно сказать:
– Ну ладно, бери, если хочешь.
Нянька взяла женскую бритву и срезала прядь.
– Не бойся, – проговорила девочка. – Я буду беречь ее. Твои волосы останутся у меня.
Уходя, я увидел, что она держит их в руке и поглаживает кончиками пальцев.
Остановившись у двери, я помахал ей:
– Прощай, ясные глазки. Но ты не сказала мне своего имени.
Она оторвала свой взгляд от волос и улыбнулась мне:
– Федра.
Однажды в чреве Дедалова быка сломался рычаг и голова его перестала двигаться. Привели ремесленников, и они взялись за починку; танцоры сперва собрались посмотреть, но вскоре неторопливый и кропотливый труд надоел им, и они разошлись.
Я остался: меня всегда интересовало, как делают вещи. К этому времени я уже научился понимать критскую речь, запомнив слова по обрядам и разговорам слуг. Поэтому я мог понять, о чем говорили за работой эти люди; речь шла о башне, которую возводили на южном побережье, чтобы приглядывать, не плывут ли с войной египтяне. Кто-то сказал, что ничего не имеет против фараона; [90]потом поговорили о том, что он поклоняется лишь богу Солнца, пренебрегая прочими божествами, и ценит мастеров.
– Прежде у них нельзя было делать ничего нового, это считалось святотатством, но теперь они могут наслаждаться мастерством собственных рук. Говорят даже, что ремесленники устанавливают свои законы и работают лишь для того, кого выбрали сами.
Я подошел к ним со словами:
– У нас в Аттике есть законы для мастеров и для земледельцев. Всяким ремеслом управляет совет, а царь следит за тем, чтобы все было справедливо.
Я был так далеко от дома, что видел вещи не такими, как на самом деле, а какими хотел видеть. Мечта эта возникла и выросла – как во сне – незаметно для меня самого. Меня слушали сперва лишь потому, что говорил Тесей, куратор «журавлей», – все критяне следят за игрой с быком.
Неожиданно старший проговорил:
– Что ж, Тесей, если ваш царь высадится на Крите, за такие законы многие из нас встанут на его сторону.
Все присоединились к нему, и я, ошарашенный, отправился прочь и с трудом отвлекся от мыслей, когда со мной заговорили. Вскоре настроение мое переменилось: эллинские земли лежат далеко за морем, а вестника у меня нет.
Но я не мог забыть об этом. Каждую ночь я молился Посейдону, простирая над землей руки. Ответа не было, но я не прекращал попытки. Я докучал богу, рассчитывая, что он когда-нибудь да услышит. Так наконец и случилось.
Я сидел на каком-то пиру, когда перед гостями появился акробат, невысокий, юный и худощавый, слишком светлый, чтобы не быть эллином. Должно быть, я привлек его взор – он тоже не отводил от меня своих глаз. Акробат оказался мастером своего дела: можно было подумать, что, как у змеи, тело его сгибается буквально повсюду. И все это время мне казалось, что я где-то видел его. Когда выступление закончилось, взоры наши вновь встретились. Я поманил его к себе и спросил, из какого он города. При звуках эллинской речи лицо его оживилось.
– Дело заставляет меня скитаться, – проговорил он. – Но родился я в Афинах.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments