Войны и кампании Фридриха Великого - Юрий Ненахов Страница 74

Смерть этого принца сильно огорчила Фридриха. В отместку он активизировал действия против Праги, и на следующий же день пруссаки открыли такой страшный огонь по крепости, что во многих местах повредили укрепления, зажгли водяную мельницу, разгромили множество домов и прорвали плотины на Влтаве. Вода до того спала во многих местах, что можно было перейти реку вброд и взять город штурмом, потому что с этой стороны он совсем не имел укреплений.

Коменданты Праги Огильви и граф Гарш, видя дальнейшую невозможность сопротивляться, сдались со всем гарнизоном и были отведены как военнопленные в Силезию.

16 сентября город был занят, и вслед за тем прусское войско немедленно двинулось далее, создав прямую угрозу Нижней Австрии.

В первые же месяцы боевых действий австрийцы потерпели ряд тяжелейших поражений. Города Табор, Будвейс и Фрауэиберг сдались один за другим и Фридрих быстро придвинулся к границам Австрии. Это направление (выход на Дунайскую равнину с созданием угрозы Вене) король принял по плану, предварительно составленному с Людовиком XV. Но действия французов совсем не согласовывались с его предположениями. Они не только не преследовали принца Лотарингского в Эльзасе, но дали ему даже возможность, на виду у соединенных французско-баварской и гессенской армий, переправиться через Рейн и беспрепятственно достигнуть Богемии. Сами же французы, думая только о личных своих выгодах, напали на южные австрийские владения — Франция заняла Баварию и австрийскую Швабию, а также Ломбардию.

Положение Фридриха сделалось весьма невыгодным. Принц Карл Лотарингский соединился с генералом Батиани, составил войско в 90 тысяч человек, занял почти неприступный лагерь в Пражском округе и намеревался в тылу прусских войск переправиться через Мульду, полностью отрезать их от Праги и лишить всех средств к снабжению армии. Сосредоточив значительные силы против небольшой прусской армии, австрийцы стали маневрировать, нарушая ее коммуникации и уклоняясь от решительного сражения. К тому же появление сильного австрийского вспомогательного корпуса породило в фанатически преданной католицизму Богемии народную войну, которую австрийское правительство еще более разжигало своими прокламациями. Дворянство, духовенство и народ одинаково ненавидели пруссаков и смотрели на них, как на еретиков.

Прусская конная артиллерия.

Побуждаемые религиозным фанатизмом, подстрекаемые представителями церкви, богемцы почитали каждое средство к истреблению врагов позволительным. Прусские войска были лишены всех средств к пропитанию: крестьяне жгли и зарывали в землю хлеб, бросали свои жилища и скрывались в леса. «Того из них, кто решился бы подать малейшую помощь прусским солдатам, ожидала верная и мучительная смерть от своих. Малые прусские партии, которые пускались на фуражировку, попадались в засады и были истребляемы без милосердия. Ропот поднялся в изнуренном войске; многие солдаты разбежались, другие громко изъявляли свое неудовольствие» (Кони. С. 185).

При таких обстоятельствах нельзя было и думать защищать Прагу, и еще менее идти в саму Австрию. Кроме того, неприятель так мастерски окружил Фридриха, что перерезал ему все коммуникации с другими союзниками. Целый месяц король не получал никаких известий и не знал, что происходило вне его лагеря. К решительной битве он никак не мог принудить неприятеля, несмотря на то что австрийская армия была вдвое сильнее прусской. Все его усилия оканчивались только маневрами между реками Сазавой и Эльбой, причем генерал Траун, командовавший австрийцами, всегда выбирал такую выгодную позицию, что Фридриху невозможно было его атаковать.

После долгих совещаний со своими генералами Фридрих решил наконец ретироваться.

9 ноября прусские войска, преследуемые австрийской легкой конницей, с большими потерями переправились через Эльбу, при Колине и Куттенберге.

Фридрих принял меры удержаться на правом берегу Эльбы, намереваясь при Колине вступить в решительный бой с неприятелем, а чтобы сохранить сообщение Праги с Силезией, он занял Колин и Пардубиц (оба на той стороне реки) сильными гарнизонами.

Принц Лотарингский, принудив изнуренные голодом прусские гарнизоны к сдаче городов Табор, Будвейс и Фрауэнберг, последовал по стопам Фридриха. Дойдя до Эльбы, он посчитал поход оконченным, и не желая дать Фридриху сражения, занял близ Брелоха укрепленный лагерь. Но венский кабинет прислал ему предписание непременно продолжать войну, перебраться через Эльбу, перерезать сообщение пруссаков с Прагой и очистить от них Богемию совершенно. Исполнение этого предписания принц Лотарингский поручил лишь недавно произведенному в фельдмаршалы Отто фон Трауну, войска которого были усилены саксонскими контингентами.

Траун последовал тактике древнеримского Фабия Максима (Кунктатора). Не допуская прусского короля к решительному делу, он производил фальшивые маневры и распускал слухи, что главная цель австрийцев — овладеть Колином и Прагой. Этой хитростью он отвлек внимание Фридриха от Эльбы и заставил его обратить главные силы на два пункта, где надо было ждать атаки австрийцев. Весь берег Эльбы был уставлен прусскими наблюдателями и так хорошо защищен, что даже нельзя было подозревать покушения к переправе со стороны австрийцев. Несмотря на это, вся прозорливость Фридриха не помогла.

За день до начала военных операций Траун, в сумерки, с величайшей осторожностью переправил вплавь через Эльбу человек тридцать кроатов и гусар. Они успешно достигли берега, не были замечены прусскими патрулями и скрылись в прибрежном лесочке. Оттуда они нападали на всех офицеров, которых отправлял король с приказаниями к Цитену, оберегавшему берег.

В ночь на 19 ноября, когда все внимание Фридриха было обращено на Колин, где он с рассветом ожидал неприятельского нападения, австрийская и саксонская армии тихо приблизились к Эльбе против местечка Тейниц. Ночь была довольно темная. Осторожность австрийцев доходила до того, что почти не было слышно стука оружия; конница спешилась и вела лошадей в поводьях; пионеры (саперы) действовали молча, как мертвые. Между тем вдали, по направлению к Колину, мелькали бивуачные огни и слышались песни солдат.

Прусские наблюдатели тогда только увидели неприятеля, когда были подведены последние понтоны к их берегу. Они ударили тревогу, но поздно. Цитен и капитан Ведель бросились к месту опасности, первый с тремя эскадронами гусар, второй с одним батальоном пехоты. Тотчас же был отправлен офицер с известием к королю и с просьбой о помощи. Когда они прибыли к Эльбе, мост был уже наведен и все возвышения берега заняты неприятельской артиллерией и пехотой.

Картечный град встретил пруссаков, целые ряды их легли на месте, но ничто не могло устрашить отважных вождей. Два раза они оттесняли австрийцев, но все напрасно: подкрепляемые новыми переходящими полками, австрийцы опять овладевали своей позицией. Батальон Веделя, ослабевший от значительных потерь, был наконец отброшен; новые силы австрийцев ринулись на берег; но Цитен ударил на них с такой быстротой и неистовством, что опрокинул их совершенно — часть затоптал в реку, часть потеснил на мост. Это заставило австрийцев усилить огонь из орудий и выдвинуть новые полки.