Кто заставил Гитлера напасть на Сталина. Роковая ошибка Гитлера - Николай Стариков Страница 72

Эдуард Рыдз-Смиглы – маршал, главнокомандующий польской армией в 1939 г. Один из основных виновников ее страшного разгрома. После поражения бежал в Румынию. Однако к чести маршала надо сказать, что повел он себя как настоящий офицер. Рыдз-Смиглы добровольно фактически сложил с себя свое звание и 30 октября 1941 г. вернулся в оккупированную Варшаву, чтобы в качестве простого солдата бороться с немцами. Однако, не успев принять участие в боевых действиях, он умер от сердечного приступа 2 декабря 1941 г., спустя всего 5 недель после своего прибытия в Польшу. Он был похоронен в Варшаве под конспиративным именем Адам Завиша, и только в 1994 г. на его могиле был установлен надгробный памятник с его собственным именем.

Разговоры о совместном походе на Россию велись давно, но, пока Гитлер не вышел к границам СССР, это были лишь подготовительные беседы. Затем последовал совместный раздел Чехословакии, когда Польша оторвала от своего соседа Тешинский район. Точно так же полюбовно планировалось урегулировать имеющиеся территориальные споры между Германией и ее соседом. «Еще в 1938 году союзники соглашались с тем, что Польша станет германским сателлитом» [404], – как бы мимоходом, практически между строк, пишет в своей книге британский историк А. Тейлор. Иными словами, «пик» польско-германской дружбы, ее «медовый месяц», пришелся на «послемюнхенский» период: конец 1938 – начало 1939 года. Запомним это.

И действительно, с приходом к власти Гитлера отношение к немцам в Польше стало особое. Активно начали расти организации, состоявшие из этнических немцев: «Союз немцев в Польше» и «Партия молодых немцев». Обе организации, финансируемые и управляемые из Германии, имели даже свое представительство в польском сенате. Кроме того, в Польше легально (!) существовала партия, являвшаяся филиалом национал-социалистской партии Германии. Идеи нацистов активно пропагандировались и популяризировались среди местных немцев. В 1937 году в Польше издавалось около 105 газет и журналов на немецком языке, из них 20 ежедневных. Подавляющее большинство печатных изданий контролировались министерством пропаганды рейха, во главе которого стоял Йозеф Геббельс [405].

Налаживались и межгосударственные связи, причем на разных уровнях. Польские деятели с дружественными визитами посещали Третий рейх, а деятели нацистского режима – «братскую» Польшу. В январе 1938 года в Варшаве побывал оберстгруппенфюрер СС Курт Далюге, который через два месяца отправится в Вену организовывать «референдум». В беседах с начальником польской полиции генералом Кордин-Заморским он, будучи руководителем германской полиции (зипо), конечно, делился секретами своей основной профессии. Однако и пану генералу тоже было что рассказать. Методы действия польской полиции были радикальными даже по сравнению с немецкими: обыски, избиения, аресты. При малейшем сопротивлении задерживаемых или при их попытке к бегству применялось огнестрельное оружие. Практиковались расстрелы на месте. С кем так жестко обращались польские стражи порядка? С карманниками и домушниками? Нет, с политическими противниками варшавской власти, с коммунистами, с украинскими националистами.

Обмен идеями и опытом прошел так успешно, что пан Кордин-Заморский получил приглашение посетить в качестве гостя (!) съезд фашистской партии в Нюрнберге. Там с польским «геноссе» встретился сам Гитлер. Согласитесь, не каждого иностранца приглашали на съезды НСДАП, и тем более мало кто удостаивался личной беседы с фюрером. Но для поляков у Гитлера и его подручных двери открыты были всегда. И не только в фашистской Германии ценили и уважали мужественных польских полицейских. Прошел всего месяц, и пан генерал Кордин-Заморский снова в Берлине. 7 октября 1938 года господин начальник польской полиции заехал повидать Курта Далюге по дороге. в Рим на съезд фашистской полиции Италии!

Общением руководителей служб безопасности германо-польская дружба не исчерпывалась: в декабре 1938 года Варшаву посетил министр юстиции Германии Герман Франк, а 18 февраля 1939 года – даже рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Не смущал польские власти и не мешал крепкой германо-польской дружбе и лютый антисемитизм нацистов. «Грустную ассоциацию, конечно, вызывает холокост. Однако если хорошо над этим задуматься, можно прийти к выводу, что быстрая победа Германии могла бы означать, что его вообще бы не случилось. Поскольку холокост был в значительной мере следствием германских военных поражений» [406], – вещает в своем интервью польский профессор Павел Вечоркевич.

Оказывается, Польше следовало помогать нацистам, вместе с Гитлером нападать на Россию – тогда бы евреи были целее! Может быть, и будущим жертвам Майданека и Бухенвальда надо было фюреру содействовать наряду с поляками? Помоги евреи Гитлеру победить, не было бы тогда холокоста – такова логика польского историка. Как говорится, без комментариев.

Зато весьма пространного комментария требует известное происшествие, наглядно показавшее близость отношений и антисемитских взглядов нацистской Германии и тогдашней Польши. Как ни странно, но близость эта стала очевидной благодаря конфликту, разгоревшемуся между странами в самый разгар «медового месяца» польско-германских отношений. Конфликт был пустяковый и на теплых отношениях Варшавы и Берлина не отразился. А его последствия вошли в историю человечества позорным пятном под названием «Хрустальной ночи»…

В ночь с 9 на 10 ноября 1938 года в Германии разразился еврейский погром, получивший это романтическое название из-за осколков витрин и стекол домов, разбитых нацистскими погромщиками. Были разграблены и разгромлены тысячи еврейских магазинов, множество синагог. Погибли около ста человек, многие евреи оказались заключенными в концлагеря. Это были еще не те страшные лагеря смерти, с газовыми камерами и печами крематориев, которые нацисты «изобретут» позднее, но многие евреи, направленные тогда для «исправления трудом», живыми оттуда так и не вернулись.

Руководство нацистской Германии почти сразу после прихода к власти взяло курс на «выдавливание» евреев из страны. Именно в этих целях было принято много унизительных для них законов, а в экономике, бизнесе и государственной службе исключались любые радужные перспективы. Но евреи с территории Германии практически не эмигрировали. В ту пору уехали единицы, которые буквально через несколько лет, когда нацисты стали истреблять евреев, могли посчитать себя провидцами и счастливцами.

Почему же евреи не уезжали из страны, в которой к ним относились с все возрастающей ненавистью? Да потому, что, по сути, им ехать было некуда. Ни одна страна не изъявила желания дать гонимым и унижаемым пристанище. Наоборот, власти остальных европейских стран старались всячески помешать еврейской эмиграции из Германии [407].