Адмирал Макаров. Помни войну - Алексей Шишов Страница 72

— Но Токио пока не обладает броненосным флотом, равным нашему.

— Он нас догонит. Обязательно догонит. Да и к тому же на Дальнем Востоке мы держим только часть наших морских броневых сил. Причем не самую большую.

— Однако если верить нашим фортификаторам, мощь порт-артурской крепости весьма внушительна. Японцы об этом знают и должны опасаться думать о ее осаде.

— Знать-то они про крепость знают. Не из дураков. Только брать Порт-Артур, если война начнется, они будут обязательно с суши. С моря будет только блокада.

— Степан Осипович, вы напрасно считаете, что мы пустим японскую армию в Маньчжурию.

— Это в японской войне произойдет обязательно. У нас не будет сил отстоять путь на Квантунский полуостров.

— Морем противник десант высаживать не решится. А с корейским королевским домом у России прекрасные отношения. Корея не пропустит японские войска через свою территорию к реке Ялу.

—

Японцы в Корее не будут никого спрашивать. Они просто начнут войну с нами с корейской земли.

Губернатор Кронштадта вновь пишет обстоятельные докладные записки, бьет тревогу за дела на Востоке. Но должной реакции так и не будет по день гибели флотоводца. Самоуспокоенность российского императорского двора, официального Санкт-Петербурга, как показала предыстория Русско-японской войны, была поразительной. Если о войне и говорили, то примерно так:

— Россия не Китай, чтобы японцам воевать с нами.

— Совершить внезапное нападение на Порт-Артур, о чем утверждает адмирал Макаров из Кронштадта, — это надуманно.

— Европа не позволит азиатской стране воевать с Россией. В Токио с этим должны считаться.

— Дипломаты из МИДа почему-то не бьют тревогу, как кронштадтский губернатор.

— Военный министр генерал Куропаткин после поездки на Японские острова в докладе императору Николаю Александровичу сказал, что на Дальнем Востоке нам опасаться нечего.

— А если на самом деле начнется война с Японией? Что будет тогда?

— Только победа. И, вне всяких сомнений, наша...

Лишь после поражения в Русско-японской войне, в которой Россия лишилась своего адмирала-новатора, ученого и пророка, официальные правительственные круги признают прозорливость Макарова. Признают, как говорится, задним числом, чтобы оправдаться перед историей. Да иного в той ситуации просто не могло и быть.

И хочется подчеркнуть тот факт, о котором или забывают, или умалчивают многие отечественные историки — признают честно. История отдаст должное провидцу, который при всей своей настойчивости и напористости не смог предостеречь государство от большой беды. Но в этом не вина флотоводца, а его беда.

История Русско-японской войны дала самые убедительные подтверждения опасениям вице-адмирала Степана Осиповича за судьбу Порт-Артура. Бывший командир русской крепости на берегу Желтого моря контр-адмирал Греве писал, что с того дня, когда впервые был поднят на Золотой горе Артура русский флаг (17 марта 1898 года), «в течение четырех лет там почти ничего не сделано было по устройству адмиралтейства и порта».

Действительно, это было так. Не имелось дока, достаточного для постановки в него поврежденного эскадренного броненосца. Не хватало для ремонта кораблей мастеровых людей. Угольные запасы для порт-артурской эскадры оказались ограниченными.

Несмотря на явную опасность пребывания боевых судов на незащищенном внешнем рейде, они продолжали там находиться по ночам. Тот же контр-адмирал Греве отмечал:

«Правда, в 1903 году возбуждался вопрос о необходимости изготовления бонов для ограждения боевых судов, но таковой получил разрешение только 8 февраля 1904 года, за 2 часа (!) до первой атаки японских миноносцев».

Вице-адмирал Макаров был знаком с ходом решения вопроса о создании боновой защиты порт-артурского рейда. Он выразился по этому поводу так:

— В мирное время такая медлительность решения вопроса кажется вопиющей халатностью. В военное время — преступлением против самих себя...

Первый проект вооружения порт-артурской крепости составлялся генерал-лейтенантом Коновичем-Горбацким. Он предусматривал установку на укреплениях 593 орудий и 82 мортир. Всего на оборонительном обводе Порт-Артура должно было быть 675 артиллерийских орудий различных калибров, прежде всего крупнокалиберных. Конович-Гор-бацкий предлагал для защиты города и флота от артиллерийского огня с суши вынести пояс фортов дальше к северу и северо-западу, оставив в расположении крепости командные высоты.

Однако предложенный проект в российской столице отвергли, прежде всего как дорогостоящий.

Следующий проект составлял в 1899 году полковник инженерной службы Константин Иванович Величко. Он предлагал поставить на вооружение крепости меньшее число орудий разных калибров — 552 и 48 станковых пулеметов. Последние еще только начинали в небольшом количестве поступать на вооружение русской армии.

Император Николай II утвердил этот гораздо более де-шевый проект, который, правда, претерпел серьезные изменения. Сооружение порт-артурской крепости велось «чрезвычайно медленно» (как скажут потом историки) из-за соображений экономии казенных средств.

По проекту полковника Величко на приморском фронте протяженностью до 9 километров намечалось построить 27 батарей долговременного типа, а на сухопутном фронте протяженностью до 22 километров — 6 фортов, 9 укреплений, 6 долговременных батарей и 8 редутов.

«Экономические соображения» полковника Величко, получившие одобрение российского Военного ведомства и утверждение императором Николаем II, привели к заметному уменьшению толщины бетонных перекрытий погребов боеприпасов — до 1,5 метра, убежищ для гарнизонов фортов и крепостных укреплений — до 0,9 метра. Обоснование «экономическому» уменьшению прочности порт-ар-турских крепостных сооружений нашлось. Величко и его прямое начальство, вплоть до военного министра генерала от инфантерии Куропаткина, исходили из того, что у неприятеля в лице японской армии никак не могло быть более 40 осадных орудий калибром более 122 миллиметров.

К слову сказать, военный инженер-фортификатор К. И. Величко оставит заметный след в отечественном военно-инженерном деле. Выпускник Николаевской инженерной академии дослужится до чина генерал-лейтенанта.

Перед Порт-Артуром он строил на западной государственной границе крепостные железные дороги в Ковно и Но-вогеоргиевске. Во время Русско-японской войны состоял при Куропаткине генералом для поручений. Руководил возведением многих полевых укреплений в Маньчжурии.

В Первую мировую войну Величко был начальником инженеров Юго-Западного фронта. Предложил новую форму инженерного оборудования местности для наступления — так называемые «инженерные плацдармы». (Впервые такой плацдарм был создан во время знаменитого Брусиловского наступления.) В 1917 году занимал высший военно-инженерный пост в русской армии — полевого инспектора инженерной части при Ставке Верховного главнокомандующего.