Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв. - Мария Гаранина Страница 62

Наконец, дофина согласилась уступить. Был назначен торжественный день, когда фаворитка будет удостоена разговора о моде или погоде. Придворные затаили дыхание. Повышенная боевая готовность. Решаются судьбы Европы. Дофина идет по залу, перекидываясь парой-тройкой словечек с присутствующими дамами. Приближается к Дюбарри. Придворные вытянули шеи. Воображаемая барабанная дробь. И тут одна из тетушек проворно метнулась к племяннице, взяла ее под локоток и со словами «Пойдем отсюда, поздно уже» потащила к двери. И Мария-Антуанетта охотно позволила себя увести, радуясь, что не придется наступать на горло собственной песне и разговаривать с кем попало.

В Версальском дворце наступил локальный армагеддон. Оскорбленная Дюбарри опять выговаривала королю. Король, замученный этими дрязгами и полностью вставший на сторону своей любовницы, был в ярости. Письмо Мерси дипломатической почтой полетело к Марии Терезии. Та его прочитала, и ее чуть не хватил инфаркт.

Дело в том, что король Фридрих Прусский сделал интересное предложение императрицам России и Австрии: разделить Польшу. Марии Терезии все это очень не понравилось. Она понимала, что это разбой на большой дороге, и не очень-то хотела в нем участвовать. Зато ее сын-соправитель Иосиф II и канцлер Кауниц стали прыгать от радости и предвкушать эпохальное событие. Делать нечего, политика есть политика, пришлось Марии Терезии соглашение подписать. Но она очень боялась реакции Франции. Что предпримет французский король (его покойная жена, между прочим, была дочерью польского короля)? Промолчит? Или начнет протестовать, потребует свою долю, объявит войну? Совершенно очевидно, что Людовика надо умилостивить. А как, спрашивается это сделать, когда жена наследника французского трона – австрийская эрцгерцогиня, на минуточку – из-за своей дурацкой гордости теряет хорошее отношение короля не по дням, а по часам? Казалось бы, какая разница, что думает этот старый ловелас, тут дело государственное, какое к нему отношение имеют идиотские разборки двух светских (одна из них полусветская) дурех, которые в наши дни непременно бы завели «Инстаграм» и воевали бы там? А вот и имеет. Предшественник и прадедушка Людовика XV, Людовик XIV, сказал: «Государство – это я». А может, он этого не говорил, но своя сермяжная правда в этой фразе была. В случае Людовика XV ее следовало понимать так, что любое личное дело, любой каприз монарха мог стать судьбоносным для страны. Обиделся на Марию-Антуанетту, потом обидится на Австрию – и понеслось. Разгребай потом последствия.

Поэтому Мария Терезия написала дочери почти истерическое письмо: что тебе, жалко пару слов из себя выдавить? Как будто тебе предлагают невесть что сделать! Трудно, что ли, королю угодить? И не такая уж эта Дюбарри ужасная, и не такая уж низкая ее социальная ответственность… И вообще, не делай маме нервы, «их есть еще где испортить»!

А Мария-Антуанетта привыкла маму слушаться. Послушалась и на этот раз. По поводу Нового года собралась очередная тусовка, на которой Мария-Антуанетта, беседуя с одной из придворных дам, слегка повернула голову как бы в строну Дюбарри и пробормотала как бы ей, а как бы и просто в никуда: «Сегодня на приеме в Версале много народу». Дюбарри чуть не скончалась от счастья и от сознания одержанной победы. Придворные сосчитали слова (семь!), повторили их друг другу тысячу раз, отлили в граните. Людовик остался доволен и опять раскрыл родственные объятия дофине. Мария Терезия успокоилась, потому что Франция в раздел Польши не полезла, пилить можно было смело. Тетушки негодовали и вопрошали, куда катится этот мир, прямо подрыв устоев какой-то, вот то ли дело в их время… Мария-Антуанетта была сильно уязвлена и заявила, что больше эта зараза (Дюбарри) ни слова от нее не услышит, во веки веков, аминь. Зараза пыталась потом неуклюже подкатить к ней с предложениями дружбы и сотрудничества, но безуспешно.

Вот так иной раз делалась политика при французском королевском дворе.

Иногда кажется, что эти ребята заслужили революцию. Более того, сами упорно ее приближали.

А вы, когда будете возмущаться, что в сети неделями обсуждают какое-нибудь случайное высказывание популярной певицы или свежий шпагат известной балерины, вспомните, что не вчера такие развлечения начались. Они, как видим, изобретены задолго до «Инстаграма».