Фемистокл - Виктор Поротников Страница 57

- У многих афинян в эти дни завтраки и обеды ещё скромнее, - ответил Фемистокл, снимая красный военный плащ-хламиду.

Гермонасса заглянула в ойнохою, стоявшую на подставке возле стола, полагая, что там вино, но в сосуде была обычная вода.

- У тебя даже вина нет, Фемистокл, - с сочувствием промолвила Гермонасса.

- Я не пью вино по утрам, - проговорил Фемистокл, садясь.

Какое-то время они ели молча.

Фемистокл сосредоточенно жевал рыбу, сплёвывая кости на тарелку. Время от времени он отправлял в рот маленькие кусочки хлеба и свежую, хрустящую на зубах зелень. Гермонасса лениво вылавливала из глиняной чаши одну за другой тёмные, пахнущие уксусом оливки и столь же лениво жевала их. Косточки от оливок она рядком укладывала на столе.

Взглянув на косточки, Фемистокл заметил:

- Ты, я вижу, знакома с боевым строем триер. Этот строй кораблей называется периплос. Так любят нападать финикияне и киликийцы. Ох и доставили они нам хлопот в битве при Артемисии.

- Кто же победил?

- Победил наш флот. Варвары отступили к фессалийскому берегу, а наши корабли остались на месте битвы, чтобы подобрать из воды убитых и раненых.

Гермонасса расположила косточки в линию одну за другой.

- А как называется такой строй кораблей?

- Это боевое построение называется диекплос, - сообщил Фемистокл, продолжая жевать. - Таким манером любят действовать в сражении коринфяне и эгинцы. От них эту тактику переняли и мои сограждане.

Белые тонкие пальцы Гермонассы с маленькими розовыми ногтями вновь принялись колдовать над оливковыми косточками, выкладывая из них круг.

- Такой строй кораблей называется киклос, - промолвил Фемистокл, не дожидаясь вопроса. - Наш флот применял эту тактику в Эвбейском проливе, когда корабли варваров окружили нас со всех сторон. Персы хотели одолеть нас числом, а мы разбили их умением.

…Сикинн, вошедший в шатёр, чтобы убрать со стола остатки утренней трапезы, сделал вид, что не слышит нежных стонов, доносящихся из-за грубой холщовой занавески. К ним примешивался скрип ремней, натянутых на деревянную основу ложа.

Убрав со стола, Сикинн предусмотрительно поставил рядом с занавеской таз с водой и положил кусок льняного полотна. Сам удалился из шатра.

Любовь к Фемистоклу истомила Гермонассу, которая никогда ещё не позволяла себе до такой степени увлекаться мужчиной. К душевной усталости примешивалось уныние, порождённое неудачами эллинов в войне с Ксерксом. Гермонассу глубоко потрясло и расстроило известие, что союзники вынудили афинян оставить свои города и селения на разорение варварам. Она села на грузовой коринфский корабль и прибыла на Саламин, чтобы хоть как-то ободрить Фемистокла перед лицом новых, вероятно, ещё более грозных опасностей.

Тревога, владевшая Гермонассой, дала себя знать даже в сладкие минуты близости с любимым человеком.

Фемистокл, растянувшись на постели в блаженной неге, закрыл глаза.

- Что намерен делать Еврибиад? - спросила Гермонасса.

- Как что - сражаться! - ответил Фемистокл, не открывая глаз.

- Но, говорят, у персов в два раза больше кораблей.

- Здесь, у Саламина, мощь варварского флота нам не страшна. - Фемистокл открыл глаза и коснулся кончиками пальцев румяной щеки Гермонассы. - Какая ты красивая! Красивее богини Афины…

Гермонасса приложила палец к устам Фемистокла.

- Не гневи богиню! - прошептала она. - Её милость тебе ещё пригодится, как и всем афинянам. Это правда, что священная змея Афины покинула Акрополь и каким-то чудом оказалась на одном из афинских кораблей?

- Правда, - кивнул Фемистокл. - Если бы этого не случилось, то мои сограждане дорого заплатили бы за свою медлительность и тугодумие!

- Твоих сограждан можно понять, - грустно промолвила Гермонасса. - Кому же хочется оставлять отечество на погибель…

Фемистокл поинтересовался, как продвигается постройка стены на Истме и подошло ли к Коринфу спартанское войско.

Гермонасса, видевшая стену своими глазами, поведала, что тридцать тысяч эллинских воинов, спартанцы в том числе, каждый день с утра до вечера укладывают камни в основание башен и подтаскивают бревна для перекрытий. Кое-где стена, перегораживающая Скиронову дорогу, достигает высоты человеческого роста, местами ещё выше. Толщина стены не менее девяти локтей.

- Однако до окончания работ ещё очень далеко, - вздохнула Гермонасса. - Если персы в ближайшие дни устремятся к Истму, то они без особых затруднений смогут захватить и недостроенную стену, и Коринф.

- Именно поэтому я и настаиваю, чтобы флот не уходил от Саламина, - Фемистокл приподнялся на локте, - а глупцы вроде Адиманта твердят, что наши корабли здесь как в ловушке. Не только Адимант, многие навархи рвутся к Истму. Но, хвала Зевсу, Еврибиад на моей стороне!

Неожиданно уединение любовников было нарушено самым грубым образом.

Вбежавший Сикинн сообщил Фемистоклу, что Еврибиад вновь собирает военачальников на военный совет.

- Сикинн, - лениво проговорил Фемистокл, не поднимаясь с ложа, - передай Ксантиппу и Клиник», пусть отправляются на совет без меня. Всё решено, что ещё обсуждать? Пусть они скажут от меня Еврибиаду, что мне без разницы, где именно в боевой линии он поставит афинские триеры. А если Еврибиад собирает военачальников на очередное жертвоприношение, то пускай Ксантипп скажет, что я вышел в море на дозорном корабле.

Возвращаясь к прерванному разговору, Фемистокл спросил у Гермонассы, не Эвенет ли стоит во главе спартанского войска.

- Нет, - ответила гетера. - Спартанским войском командует Клеомброт, брат царя Леонида, павшего при Фермопилах. Сын Леонида слишком мал и не может стоять во главе войска, хотя эфоры и старейшины объявили Плистарха царём на троне Агиадов. Царь Леотихид, из рода эврипонтидов, остался недоволен тем, что Клеомброт возглавил общеэллинское войско. Они не выносят друг друга. Леотихид тоже находится в Коринфе. Он как может чернит Клеомброта в глазах союзников, надеясь, что те убедят спартанские власти вручить высшую военную власть ему, Леотихиду. - Гермонасса печально вздохнула. - Даже перед лицом смертельной опасности спартанские цари не могут не враждовать друг с другом.

«Что ж, - подумал Фемистокл, сейчас вражда между спартанскими царями на руку персам. Однако наступит время, и эта вражда пойдёт на пользу афинянам».

После военного совета в шатёр к Фемистоклу пришёл Ксантипп.

Фемистокла поразило выражение его лица: на нём отпечатались гнев и отчаяние!

- Всё кончено, Фемистокл! Всё кончено! - бессильно опустившись на стул, проговорил Ксантипп, не обращая внимания на неодетую Гермонассу, выглянувшую из-за занавески в глубине шатра. - Малодушие победило Храбрость!

Фемистокл приблизился к военачальнику и встряхнул его за плечи: