Роман Галицкий. Русский король - Галина Львовна Романова Страница 57

Когда Владимир Ярославич вокняжился снова, Заслав и Вышата тоже были званы на пир - вспомнил кто-то, что сидел Заслав у угров в порубе, а у боярина едва не пострадала дочь. Пили они меды, ели сладкие пироги и жареное мясо, слушали гусляров и песельников. Не признал Владимир Заслава - то ли некогда было в такой толчее всех подряд озирать, то ли впрямь коротка была у князя память и давно забыл он Ярину Борисовну, которая от великого позора наложила на себя руки. Боярину Вышате пожаловал одну из деревенек Кузьмы Ерофеича, Заславу хотел отдать на вечное владение терем Кузьмы, благо наследовать было некому - обе дочери Кузьмы давно были замужем, а сына его зарубили вместе с отцом. Заслав на подарок только кивнул, а придя с пира домой, на другой день засобирался.

Обрадованный подарком, боярин Вышата чуть свет укатил в свою новую деревеньку, Заслав оставался в тереме со Смеяной. Не боялся боярин за дочь - давно уж приметил, какими глазами глядит она на молодого боярина, и, припомнив, как обласкал на пиру Заслава князь Владимир, решил уже поиметь с того выгоду и пристроить дочь замуж.

Смеяна в самом деле ни дня не могла прожить, чтоб хоть глазком не увидеть Заслава, чтоб хоть словом не перемолвиться. За обедом не сводила с него глаз, развлекала беседами. А после того как спас он её от угров, так и вовсе - чуть в светёлку свою не зазывала. Одно печалило боярышню - словно льдом был окован её милый. На беседе сидел смурной, улыбался редко, сам никогда не показывал, что мила она ему. По-своему понимала его холодность Смеяна - живёт-де добрый молодец у чужих людей вроде как из милости. Ну кто такое стерпит? Да со смерти Ярины только год прошёл. Ждала, верила. Но тут словно кольнуло в сердце.

Была Смеяна воспитана в строгости. Не приучена была перед парнями зубы скалить да подолом крутить. Учили её отец и матушка: «Ты у нас красавица писаная, за тобой парни сами должны хвостами увиваться, а тебе нечего срамиться, красоту свою позорить. Держи себя в строгости, чтоб не пристал недостойный, а достойный сам сыщется, сам дорожку проторит». Вот и держалась Смеяна - только глазами то и дело стригла в сторону Заслава, но тот не замечал её взглядов. И, почуяв неладное, девушка сама, замирая от страха, поспешила к нему.

И столкнулась с ним в передних сенях, уже у двери. Заслав был одет тепло - на дворе начиналась ранняя и не ко времени прохладная осень, - нёс в руках мешок с нехитрыми своими пожитками, под свиту одел кольчугу: так она и не тянет и не мешается в дороге.

- Заслав! - воскликнула Смеяна, но, подбежав, заробела, потупила взоры. - Заслав… ты… уезжаешь?

- Да.

Смеяна отвернулась. Не умела она высказать, что творилось у неё на сердце. А сказать хотелось так много!..

- Смеяна, - позвал он, и сердце боярышни задрожало. - Если можешь, прости и… передай поклон батюшке. Не хотел я впотай уезжать, словно тать какой, да ведаю - не отпустит он меня добром. А злом расставаться я с ним не хочу. Передай ему, что…

Не веря своим ушам, Смеяна подняла глаза.

- Так ты что же, - пролепетала она, - насовсем уезжаешь?

- Прости. Не хотел я…

- Нет! - Не помня себя, Смеяна бросилась к Заславу, вцепилась побелевшими пальцами в кожаную свиту, запрокинула лицо. - Не уезжай! Останься! Батюшка тебе деревню даст, не будешь ты…

- Прости, - Заслав рванулся, отдирая руки девушки. - Но не могу я тут оставаться! Не в тебе и не в батюшке твоём дело. Но не могу я в Галиче боле жить, когда князь Владимир воротился. Прощай!

Распахнул дверь и шагнул за порог.

- Заслав! - Смеяна бросилась следом, не помня себя, кинулась по ступеням. - Не уезжай, Заслав! Люб ты мне!

Казалось, вот скажет самое заветное - и всё переменится, как в сказке. И он остановится, бросит наземь мешок, подхватит её в объятия, зацелует, суженой своей назовёт, а когда батюшка воротится, вместе падут ему в ноги, прося благословения…

Заслав и правда остановился, обернулся, поднял на неё долгий-предолгий взгляд.

- Люб ты мне, - дрожащими губами, сдерживая слёзы, прошептала Смеяна.

- А ты мне, - тихо ответил он и добавил: - Прости… Осёдланный конь уже ждал у коновязи, и отрок придерживал повод, ожидая, пока хозяин вскочит в седло.

Смеяна долго стояла на крыльце, глядя в ворота, потом повернулась и, еле переступая ногами, ушла в терем.