Забытые герои Монпарнаса. Художественный мир русско/еврейского Парижа, его спасители и хранители - Алек Эпштейн Страница 56

Речь идет о «Портрете Марии Цетлиной» работы Валентина Серова (1865–1911), написанном в 1910 году во французском Биаррице. Глава русского отдела аукционного дома Christie’s Алексис де Тизенгаузен признается:

Эта работа, без сомнения, самое изысканное из произведений Серова, с которым я имел дело за все годы моей карьеры в Christie’s. Элегантность и уравновешенность позирующей молодой женщины, перед которой невозможно устоять, отраженные в уникальной серебряной гамме Серова, воплощают мастерство крупнейшего российского портретиста на вершине своего творческого пути, за год до безвременной кончины³¹².

Безусловно заслуживает упоминания тот факт, что в том же году В. А. Серов создал два своих самых, пожалуй, знаменитых портрета — коллекционера Ивана Абрамовича Морозова, о котором уже говорилось в настоящей книге, и танцовщицы Иды Львовны Рубинштейн (1883–1960), ныне являющиеся украшениями собраний соответственно Третьяковской галереи и Русского музея. «В поздних портретах Серова стиль модерн в его русском варианте достигает своих вершин, — справедливо указывал выдающийся искусствовед Дмитрий Сарабьянов (1923–2013). — Можно даже сказать, что он исчерпывается в серовском совершенстве»³¹³.

Специалисты сразу же оценили и портрет Марии Цетлиной, впервые экспонировавшийся на ретроспективе В. А. Серова в Риме в последний год его жизни, а затем в Мальмё (в 1914 году), Брюсселе (в 1928 году), Лондоне и Праге (в 1935 году). Аукционный дом Christie’s, который сегодня по объемам продаж произведений живописи занимает первое место в мире, организовал в Лондоне 24 ноября отдельный аукцион русского искусства; «Портрет Марии Цетлиной» воспроизведен на обложке его 350-страничного каталога как самая значимая включенная в него работа. И хотя информация об этой картине занимает шесть страниц общего каталога аукциона³¹⁴, Christie’s выпустил отдельную двадцатистраничную брошюру, полностью только этой картине посвященную! Этот шедевр на протяжении пятидесяти пяти лет находился в Израиле. 24 ноября 2014 года израильская глава истории этого полотна была завершена совершенно скандальным и позорным образом.

I

Начать, пожалуй, следует с личности живописца, создавшего это произведение, тем более что, давно будучи признанным неоспоримым классиком русского искусства, он ни в русско-еврейском, ни французском контекстах почти никогда не рассматривается, что едва ли справедливо. Валентин Александрович Серов — художник удивительной судьбы, в особенности посмертной. То, что он умер за шесть лет до революции, избавило его и от необходимости эмигрировать, и от опасности стать жертвой политических репрессий. В его случае опасность эта была более чем реальной, учитывая, что он написал портреты императоров Александра III и Николая II, великих князей Михаила Николаевича (сына Николая I), Павла Александровича (сына Александра II), Георгия Михайловича (внука Николая I), полотно «Коронация Николая II» и другие работы, которые установление диктатуры пролетариата явно не приближали. Будь В. А. Серов жив, невозможно было бы себе представить, чтобы в самое трагичное для российской культуры время, в 1937 году, в московском издательстве «Искусство» выходила его избранная переписка (а таковой том вышел). В итоге Серов оказался единственным из всей, с одной стороны, постреалистичной, а с другой — предпостимпрессионистской (здесь уже были Петр Кончаловский и его единомышленники по группе «Бубновый валет») живописи российского «серебряного века», кто на всем протяжении советской истории оставался частью художественного канона, чьи репродукции не нужно было прятать, опасаясь обвинений в идеологической крамоле. Учитывая, что среди работ Серова — не только парадный портрет Николая II, но и графический эскиз «Похороны Баумана»³¹⁵, новый режим смог создать для себя «другого Серова», пригодного для эпохи «диктатуры пролетариата».

Живопись В. А. Серова была частью культурного мира нескольких поколений интеллигенции, помогая сохранять художественный вкус, всем безразмерным полотнам сталинских соцреалистов вопреки. Серов был вершиной российской художественной классической традиции, человеком, в немалой степени закрывшим за собой дверь, чтобы ничего не мешало постимпрессионизму, кубизму и художественному авангарду утвердиться на авансцене истории культуры. Фактически, он — первый и последний великий российский художник-портретист, ни до, ни после ему не было равных. Понятно, что в первое десятилетие XX века — годы расцвета серовского гения — новая передовая живопись, прежде всего фовизм и кубизм, была очень далекой от его эстетики: он это осознавал, но его предпочтения были очевидно другими. При этом Серов всю жизнь сохранял эстетическую свободу; как написал о нем Сергей Маковский,

талант исключительно гибкий, он непрерывно менялся, поочередно заимствуя те или иные элементы у различнейших авторов и эпох, начиная с Писсарро, Ренуара, Сарджента, Врубеля и Александра Бенуа и кончая персидской миниатюрой (эскиз занавеса к балету «Шехеразада») и античными фресками (полотно «Похищение Европы»)³¹⁶.

Сегодня, когда представляется неимоверно важным утвердить именно эстетический плюрализм в искусстве, самоценность факта сосуществования разных художественных традиций и школ, этот мастер сияет одной из вершин российской и даже мировой культуры.

В. А. Серов родился в Москве и по праву считается русским художником, хотя вопрос этот сложнее, чем кажется на первый взгляд. Значительны и украинский, и еврейский, и западноевропейский «следы» его биографии.

В Киеве неспроста есть улица, носящая имя Валентина Серова. На протяжении двух лет, в 1876–1878 годах, он большую часть времени жил вместе с матерью Валентиной Семеновной Бергман и ее гражданским мужем Василием Ивановичем Немчиновым именно в Киеве (откуда уезжал на хутор Немчинова Ахтырка в Харьковской губернии). Осенью 1877 года В. А. Серов начал учиться во втором классе киевской гимназии; одновременно посещал рисовальную школу Николая Мурашко, где его талант был сразу же оценен — 12-летний подросток был удостоен малой серебряной медали. «Мягкий, теплый климат, красивая природа, замечательно привлекательный город, благодушный народ — от всего этого веяло такой гармонией, такой чисто-южной благодатью», — писала годы спустя Валентина Семеновна, вспоминая это время³¹⁷. В музеях Киева, Днепропетровска и Одессы экспонируются в настоящее время прекрасные работы Серова, среди которых портреты Маргариты Морозовой, Саввы Мамонтова и другие.

Ил. 78. Валентин Серов, «Автопортрет», 1883 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Что же касается еврейской линии, то здесь существует очевидная несправедливость: отсутствие разделения между конфессиональной («иудей») и национальной («еврей») идентичностями в языке иврит привело, в частности, к тому, что люди, принимавшие христианство, переставали считаться евреями. Так произошло и с предками Серова, отец матери которого — Семен Яковлевич Бергман — принял лютеранство. Однако еврейство было для В. А. Серова значимым. Его мать, одна из самых первых в России женщин-композиторов, первая опера которой (поставленная в 1885 году в Большом театре) была посвящена покончившему с собой еврейскому мыслителю-вольнодумцу XVII века Уриэлю Акосте, отмечала, с каким особым вниманием Серов писал портреты еврейских женщин: «Многовековая борьба ярко отпечатлелась на женских еврейских лицах»³¹⁸. Среди запечатленных Серовым персон — целая плеяда деятелей русско-еврейской интеллигенции: видный художник и сценограф Лев Самойлович Бакст; великий художник-пейзажист Исаак Ильич Левитан (1860–1900); знаменитая танцовщица и актриса Ида Львовна Рубинштейн (1883–1960); общественная деятельница и филантроп Мария Самойловна Тумаркина-Цетлина (1886–1972); юрист Оскар Осипович Грузенберг (1866–1940), избранный в 1917 году во Всероссийское учредительное собрание по еврейскому списку, и его супруга; фабрикант и общественный деятель Владимир Осипович Гиршман (1867–1936) и его супруга; Анна Григорьевна Гиндус (1869–1925), ее сестра Мария Григорьевна Грюнберг (1853–1924) — супруга управляющего конторой журнала «Нива», их дочь Изабелла Юльевна (1883–1959); Розалия Соломоновна Львова; Нина Захаровна Раппопорт; а также двоюродные сестры художника Аделаида Яковлевна Симонович-Дервиз (1872–1945), Надежда Яковлевна Симонович-Дервиз (1866–1908) и скульптор Мария Яковлевна Симонович-Львова (1864–1955) со знаменитой картины «Девушка, освещенная солнцем»... Впоследствии многие из этих людей оказались в эмиграции, а сын Марии Яковлевны, Андре Мишель Львов (1902–1994), ставший видным французским микробиологом, в 1965 году был удостоен Нобелевской премии.