Лермонтов и Москва. Над Москвой великой, златоглавою - Георгий Блюмин Страница 53

Уж за горой дремучею

Погас вечерний луч,

Едва струей гремучею

Сверкает жаркий ключ;

Сады благоуханием

Наполнились живым…

Там за твердыней старою

На сумрачной горе

Под свежею чинарою

Лежу я на ковре…

В стихотворении «Листок» поэт использует образ листка, оторванного бурей «от ветки родимой», образ, широко распространенный в литературе как символ политического изгнанника. Здесь очевидна судьба самого Лермонтова. Если в стихотворении «Свиданье» чинара молчит, то в этих стихах поэта чинара обретает речь, она слушает слова дубового листочка и отвечает ему:

И странник прижался у корня чинары высокой;

Приюта на время он молит с тоскою глубокой.

И так говорит он: «Я бедный листочек дубовый,

До срока созрел я и вырос в отчизне суровой…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Прими же пришельца меж листьев своих изумрудных,

Немало я знаю рассказов мудреных и чудных».

«На что мне тебя? – отвечает младая чинара, —

Ты пылен и желт, – и сынам моим свежим не пара…»

Мы продолжаем перелистывать «Альбом Одоевского». Вот стихи, столь известные по романсу на музыку А. Шишкина «Нет, не тебя так пылко я люблю…», написанные летом 1841 года на Кавказе. В последней строфе стихотворения Лермонтов говорит о Варваре Александровне Лопухиной, которая была замужем за нелюбимым человеком (об этом см. в главе 2). После стихотворения «Нет, не тебя так пылко я люблю…» в записную книжку – подарок Одоевского – рукою Лермонтова внесено одно из самых прекрасных стихотворений поэта «Выхожу один я на дорогу…» (см. об этом стихотворении в главе 4).

Следующее стихотворение в альбоме – это «Морская царевна», близкое по форме и по фантастическому содержанию к балладам В.А. Жуковского. Ираклий Андроников отмечает, что некоторые детали этих стихов напоминают стихотворение Пушкина «Яныш-королевич» из цикла «Песни западных славян»:

В море царевич купает коня,

Слышит: «Царевич! Взгляни на меня!»…

Слышит царевич: «Я царская дочь!

Хочешь провесть ты с царевною ночь?»…

Синие очи любовью горят;

Брызги на шее, как жемчуг, дрожат.

Мыслит царевич: «Добро же! Постой!»

За косу ловко схватил он рукой…

Видит, лежит на песке золотом

Чудо морское с зеленым хвостом…

Едет царевич задумчиво прочь.

Будет он помнить про царскую дочь!

Царь Николай I, как известно, ненавидел поэта. Женская же часть императорской семьи – императрица Александра Федоровна, великая княгиня Мария Павловна и царские дочери – зачитывалась творениями Лермонтова и даже старались влиять лучшим образом на мнение царя. Генерал-адъютант В.А. Перовский (1795–1857) 8–9 февраля 1839 года читал в Зимнем дворце членам царской фамилии поэму Лермонтова «Демон» и беседовал с императрицей Александрой Федоровной о Лермонтове. Любовь к творчеству поэта царица-мать передала и царским дочерям Марии, Ольге и Александре. Возможно, отзвуки поэта этого слышны в стихотворении «Морская царевна».

Дуэль Лермонтова и Мартынова

Узнав о гибели поэта, царица записала в дневнике 7 августа 1841 года: «Гром среди ясного неба. Почти целое утро с великой княгиней, стихотворения Лермонтова…» 12 августа она дарит великой княгине Марии Павловне обе книги Лермонтова и пишет в одном из своих писем: «Вздох о Лермонтове, об его разбитой лире, которая обещала русской литературе стать ее выдающейся звездой».

Хотелось бы перелистывать дальше и дальше страницы альбома, подаренного поэту В.Ф. Одоевским, вчитываться во взволнованные строки стихов, записанных рукою поэта, аккуратным лермонтовским почерком… Ныне альбом хранится в рукописном отделении Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге. Завершает альбом последнее произведение Лермонтова «Пророк». Далее – чистые листы…

«Пророк» – стихотворение величайшего художественного и философского смысла. «Глаголом жги сердца людей» – так завершает свое стихотворение 1826 года «Пророк» А.С. Пушкин. Лермонтов словно продолжает тему Пушкина:

С тех пор как вечный судия

Мне дал всеведенье пророка,

В очах людей читаю я

Страницы злобы и порока.

Провозглашать я стал любви

И правды чистые ученья:

В меня все ближние мои

Бросали бешено каменья…

Сохранилось письмо Лермонтова к бабушке Е.А. Арсеньевой, отправленное из Москвы 19 апреля 1841 года, по дороге на Кавказ (Алексей Аркадьевич – это Столыпин, другие, упомянутые в письме, – все дальние родственники поэта):

«Милая бабушка.

Жду с нетерпением письма от Вас с каким-нибудь известием; я в Москве пробуду несколько дней, остановился у Розена; Алексей Аркадич здесь еще; и едет послезавтра. Я здесь принят был обществом, по обыкновению, очень хорошо – и мне довольно весело; был вчера у Николая Николаевича Анненкова и завтра у него обедаю; он со мною очень любезен. Вот все, что я могу Вам сказать про мою здешнюю жизнь; еще прибавлю, что я от здешнего воздуха потолстел в два дни; решительно Петербург мне вреден; может быть, также я поздоровел оттого, что всю дорогу пил горькую воду, которая мне всегда очень полезна. Скажите, пожалуйста, от меня Екиму Шангирею, что я ему напишу перед отъездом отсюда и кое-что пришлю. Вероятно, Сашенькина свадьба уж была, и потому прошу Вас ее поздравить от меня; а Леокадии скажите от меня, что я ее целую, и желаю исправиться, и быть как можно осторожнее вообще.

Прощайте, милая бабушка, будьте здоровы и уверены, что Бог Вас вознаградит за все печали. Целую Ваши ручки, прошу Вашего благословения и остаюсь покорный внук

М. Лермонтов».

Письмо это поэт напишет в Москве, в Петровском дворце, построенном московским зодчим М.Ф. Казаковым как путевой дворец Екатерины II в 1775–1782 годах на месте села Петровское. Ныне этот замечательный памятник архитектуры XVIII века (Ленинградский проспект, 40) отреставрирован. В 1812 году здесь «напрасно ждал Наполеон Москвы коленопреклоненной». Петровский дворец обрисован Пушкиным в романе «Евгений Онегин»: «Вот, окружен своей дубравой, Петровский замок…» Замок встречал и провожал Лермонтова, когда он приезжал в Москву и когда он покидал древнюю столицу, направляясь в Петербург. Теперь поэт проведет под кровом Петровского замка несколько дней и ночей: ведь здесь живет его ровесник и однополчанин по лейб-гвардии гусарскому полку Дмитрий Григорьевич Розен (1815 – после 1885).

Штаб-ротмистр барон Д.Г. Розен служил в это время адъютантом у московского военного генерал-губернатора князя Дмитрия Владимировича Голицына (1771–1844). Князь Голицын, герой Бородина и многих других сражений 1812–1814 годов, был на посту московского генерал-губернатора почти четверть века, с 6 января 1820 года по 27 марта 1844 года. Приятель Лермонтова Дмитрий Розен жил на казенной квартире в Петровском замке. Сюда к себе он и пригласил приехавшего в Москву Лермонтова. Поэту было, конечно, интересно оказаться в памятном московском здании, возможно, даже в той самой комнате, где останавливался Наполеон. Почти десять лет назад, в 1832 году, Лермонтов покидал столицу, направляясь на учебу в Петербург, и тогда же родились строфы стихотворения «Два великана» о событиях 1812 года: