Матрица Скалигера - Вячеслав Лопатин Страница 51

Естественно, что никаких реальных следов исторические двойники, будучи плодом интеллектуальной работы авторов хронологии, не оставили. Ничего до нас не дошло ни от татаро–монгольского ига, ни от самой культуры Золотой Орды. Да и от половцев, грозных врагов Руси, тоже ничего не осталось. Ну разве только что половецкие бабы ― каменные изваяния, встречающиеся в степи и непонятно на каком основании приписываемых этому народу. Мы не знаем, на каком языке они говорили и писали, да и умели ли писать вообще. Знаем только, что русские князья почитали за честь жениться на дочках половецких ханов. Представить это можно так. Покинув свои хоромы, князь приезжает в кочевое становище, заходит в ханскую юрту и просит руки чумазой и вонючей девицы. Историки, конечно, так не пишут, но как можно это понимать по другому*?

* У половцев не было самого главного ― государства. В историографии, конечно, это слово в отношении их иногда можно встретить, но употребляется оно только лишь для «связки слов» ― нужно же как–то описывать ареал обитания и культуру народа. За рамки достоверности половцы попадают не за отсутствие государственности ― таких народов и сейчас полно, ― а за то, что, не имея своего государства, они представляли для Руси сильную и опасную военную силу.

Государство ― это не только армия, а и много чего еще: школы, больницы, тюрьмы, производственные объекты, рынки, аппараты центральной и местной власти и тому подобное. Даже название страны и то необходимо. Без всего этого никакой военной организации, даже слабой, быть не может. За любой армией всегда стоит государство.

Если бы можно было побеждать более развитых соседей, не имея какого–либо государственного устройства, то, следуя этой логике, никаких государств бы сейчас не было. А на месте самого сильного государства ― США ― до сих пор бы кочевали индейцы. И если уж быть до конца последовательным, то и на месте Москвы могли бы сейчас стоять их вигвамы. Поэтому никаких половцев, жегших русские города и уводивших в полон русское население, не существовало. Не было их ни с государством, ни без него.

В отличие от этих мифических народов и поляки, и белорусы живут там же, где и жили их предки ― польские короли и полоцкие князья. Говорят и пишут на том же языке.

Я не хочу сказать, что Стефан Баторий является прототипом Батыя. Скорее всего, обе истории срисованы с какой–то третьей, уже настоящей реальности. Речь идет только о том, что Батыева Орда по сравнению с Польшей Батория является мифической. Точно такой же мифической, например, является Волжская Болгария.

Никакой Болгарии на Средней Волге или Каме нет и в обозримом достоверном прошлом не было. Она попала туда стараниями первых хронологов ― любителей числовых упражнений и знатоков божественных законов. Они, впрочем, словно в насмешку над легионом историков, принявшим их творение за правду, оставили нам подсказку.

В 1236 году Волжскую Болгарию якобы завоевал все тот же хан Батый, включив её в состав Орды. Но в 678 году, то есть за 558 лет до этого, в другой Болгарии воцарился некий Батой, сделав своей столицей город Охрид. Эта Болгария и сам Охрид до сих пор существуют и находятся там же, где и были в описываемое время. И не нужно гадать, почему канувших в Лету волжских болгар называли серебряными. Никуда они не исчезли, а живут и поныне рядом с настоящими болгарами. Это их ближайшие соседи и родня ― сербы.

То, что упомянутый Батой жил на пять с половиной веков раньше хана Батыя, вовсе не означает, что его история является менее реальной и менее достоверной. В матричной истории время ― ничто. Это лишь цифры, вышедшие из–под пера сочинителей. Поэтому события, представляющиеся нам очень древними, могут на самом деле быть к нам по времени ближе, чем те, которые произошли каких–то три–четыре века назад.

Отождествление татаро–монголов с поляками или шведами может показаться странным, однако помимо данного табличного сходства это сходство проявляется и в традиционной истории. В ней имена татарских правителей или военачальников подозрительно похожи на имена полководцев, пришедших воевать на Русь с Запада. Помимо Батория с Батыем это татаро–монгол Берке и швед Биргер, Девлет–Гирей и Де ла Гарди, монгольский хан Мункэ, а также золотоордынекие ханы Менгю, Мункге и шведский Ханну Мунк и прочие.

Что же касается Стефана Батория, то он до занятия польского престола был князем Трансильвании и, следовательно, вассалом турецкого султана. Последний приложил все силы, чтобы из трех претендентов на польскую корону победил именно Баторий. Поэтому последующие действия польского короля нужно рассматривать сквозь призму политических интересов Турции. А от неё до татар, тоже, кстати, её вассалов, в плане культурной общности уже намного ближе, чем от Польши.