Последний джентльмен войны - Р. К. Лохнер Страница 50

— Командный пункт, эй там, алло, командный пункт, командный пункт...

Ответа не последовало. Где-то на заднем фоне я мог слышать громкие голоса и ритмичные команды офицера артиллерийской части:

— Залп! Удаленность от цели девять тысяч метров, удаленность от цели десять тысяч метров.

Никто не слышал моих криков. Как там у них наверху? Стрельба из наших орудий становилась все слабее и слабее. Вода поднималась. Насосы не могли ее откачивать. Она уже достигала нам до колен.

Еще один оглушительный взрыв, затем ослепительный свет, словно шаровая молния ворвалась в люк. Мы автоматически пригнули головы. Но ничего не произошло.

И снова через переговорное устройство я обратился на командный пункт:

— Что происходит? Торпедный отсек затопляет. Теперь уровень воды — сорок сантиметров.

— Правый торпедный аппарат — к залпу, — ответил командный пункт.

Все еще есть надежда выстрелить! Наши торпеды так хорошо сработали у Пенанга.

— Правый торпедный аппарат к залпу готов, — сообщили мы, и командный пункт ответил:

— Ждать приказа!

Я чувствовал, как у меня в груди бьется сердце. Мои руки с нетерпением ждали на рычаге. Затем новый взрыв, за которым последовала глубокая, глубокая тьма. Шипение заливающейся воды и крики наполнили помещение.

— Помогите! Откройте дверь! — крикнул кто-то. Что случилось?

Через несколько мгновений вода уже доходила до носа. Теперь мы, тринадцать человек, были вынуждены плавать, но куда плыть? Стояла кромешная тьма. Мы ничего не видели. Мы могли только слышать и ощущать. Корабль тонет? Мои руки искали трубы, которые проходили по верху.

Кто-то услышал наши крики, потому что внезапно бронированная плита над люком приподнялась. Несколько находившихся поблизости наших товарищей смогли открыть ее со средней палубы.

Это нас и спасло. Мы за это должны поблагодарить халатность: во время сражения винтовые стяжные муфты бронированных плит должны быть плотно затянуты, но поскольку «Сидней» застиг нас врасплох, об этом забыли.

Для нас, плавающих в кромешной тьме, было бы невозможно открыть задвижки изнутри.

Теперь воздух и свет поникали в наполненную газом темноту. Нас хватали за воротники и вытаскивали на твердую палубу. Никого не оставили внизу, никем не пожертвовали.

Между палубами нам представилось жуткое зрелище: раненые, кричащие о помощи. Мы перебрались через тлеющие обломки к душевым кочегаров, потому что нас мучила дикая жажда. К счастью мы нашли немного грязной воды для мытья и с жадностью выпили ее. Я высунул голову в иллюминатор и увидел разрушенную фок-мачту, которая тянулась за нами по воде. С подветренной стороны я увидел огромные всплески воды, поднимаемые снарядами противника. Как бы мы выглядели, если бы каждый вражеский снаряд попадал по цели? Мы уже были в отчаянии. Наши орудия стреляли только отрывочно, затем полностью заглохли. Противник собирается нанести смертельный решающий удар?

Наверху, у орудий, пали почти все наши товарищи. Мертвая тишина также была заметна внизу. Слышался только шепот небольшой группы из торпедного отсека. Нам повезло убежать с нижней палубы, но теперь мы попали в плен на средней. Мы хотели попасть на верхнюю, чтобы помочь у орудий; в конце концов мы были опытными артиллеристами. Мысль о том, что нам приходится беспомощно стоять рядом и слушать, как наших товарищей убивают одного за другим, стала невыносимой.

Едкий дым и ядовитые газы проникли в помещение и осложнили дыхание. Бушующий огонь рядом превратил воздух в ад для дыхательных путей. Мы теперь погибнем? Я попытался выбраться через иллюминатор, но у меня ничего не получилось. В процессе я увидел, что «Эмден» все еще идет на хорошей скорости. Значит, двигатели не повреждены. Мгновение я наполовину свешивался из иллюминатора. Я утратил ощущение времени. Сколько продолжалось сражение?

Я видел, как крейсер поворачивается и направляется к острову.

— Видна земля, — крикнул я своим товарищам.

Еще несколько попаданий, затем сильнейший удар, сильная вибрация по всему кораблю — и мы сели на мель.

— Всем на палубу, — услышали мы сверху.

Как нам выбраться из этой горы хлама? Мы очень осторожно просунули головы сквозь пробитые снарядами перегородки. За кормой я увидел крейсер противника, с облаком дыма над ним, спешащий прочь. Наконец после долгих поисков мы нашли трещину в перегородке, достаточно большую, чтобы, приложив усилия, могли сквозь нее выбраться.

С кормы мы увидели, как крейсер противника становиться все меньше и меньше, уходя прочь. Стоя рядом с орудиями и над нашим павшими товарищами, мы проклинали уходящий корабль в ярости и отчаянии. Он бросит нас на произвол судьбы? Казалось, что так, поскольку «Эмден» стал беспомощной развалиной».

Тем временем выжившие на палубе не сидели без дела. Машинное отделение, котельные, трюмы с боеприпасами были затоплены. Спасательные беседки для снятия людей с аварийного судна, аппаратура наведения, установки для запуска торпед, некоторые неиспользованные снаряды сбросили за борт. Ничто не должно попасть в руки врага. Все, что осталось от запасов госпиталя, использовалось для оказания помощи раненым штатным доктором Лутером.

«Эмден» крепко сидел на коралловом рифе. На него с силой накатывались волны и омывали его. Карканье и крики тысячи птиц, чаек невиданного размера, наполняли воздух. Они кричали и кружили над развалиной, подобно хищным любителям мертвечины. Неужели людей теперь разорвут на части птицы-мусорщики? Здоровые еще могут себя защитить, но раненые? Махая тяжелыми крыльями, птицы атаковали, их длинные изогнутые клювы целились в лица и глаза. Их громкие крики можно было слышать над стонами раненых и умирающих. Зажатых в разбитом судне, промокших от собственной крови людей следовало доставить в безопасное место, причем действуя нежно и по возможности не причиняя им новой боли. Палуба представляла собой хаотичную гору исковерканного металла и, двигаясь по ней, людям приходилось перебираться через бесформенные массы стали. Было невозможно облегчить боль умирающих; врачи не могли находиться везде одновременно. Бинты и лекарства разрушил огонь. Было нечего есть и, что еще хуже, нечего пить. Непроходящий жар от горящей кормы закрывал проход внутрь корабля. Тем не менее с большим риском для себя люди вытащили многих товарищей из почти недоступных отсеков.

Тяжелораненых моряков принесли на палубу бака и нос, где им ввели морфий, чтобы облегчить страдания. Их всех мучила жажда. В офицерской кают-компании смогли найти лишь немного молока. Цистерны с питьевой водой были пробиты.

Из-за отсутствия воды и сильного прибоя, который, как боялись, может разломать судно, было желательно его покинуть. Определенно, на острове они найдут воду и кокосы.

Находившийся всего в ста метрах ласковый берег покрытого пальмами Северного Килинга манил их. Но как им туда добраться без шлюпок? Людям требовалось протянуть бечевку через полосу воды и затем сделать что-то типа спасательной беседки, которая доставит экипаж на остров. Они привязывали веревку к гамакам и пустым ящикам от боеприпасов. Но все их попытки оказались безрезультатными. Течение шло поперечно, и острые коралловые рифы разрезали веревки. Только раз люди на острове смогли поймать одну из брошенных им веревок, но вскоре ее тоже разрезало на куски.