Кроты ГРУ в НАТО - Михаил Болтунов Страница 50

При обсуждении с агентом способов оповещения он высказал некоторые свои соображения, заслуживающие, на наш взгляд, внимания:

1. Осенние учения вооруженных сил НАТО текущего года показали, что в войсках до сих пор существует много неразберихи и неорганизованности, а имеющиеся наставления и инструкции войскам НАТО не всегда выполняются на практике.

2. Войска НАТО много делают для того, чтобы приучить советские вооруженные силы к частым маневрам, а также полетам авиации НАТО вдоль границ Советского Союза и соседних с ним стран. Руководство войск НАТО рассчитывает, что при помощи частых маневров бдительность советских вооруженных сил ослабнет.

3. На основании наблюдения агент считает, что советские вооруженные силы значительно меньше беспокоят войска НАТО.

4. Агент высказал соображения о том, что для проверки боеготовности ВВС НАТО было бы желательно наметить и провести маневры авиации, базирующейся в пределах ГДР, заранее сообщив ему время и характер действий ВВС и войск НАТО, и дать нам оценку их действий.

Агент просил довести эту мысль до нашего командования и дать ему соответствующие указания.

Генерал армии И. Серов

28 ноября 1960 года».

Что ж, мысль действительно интересная. И министр наложил свою резолюцию на доклад Серова: «Иметь в виду. Предупредить ГСВГ. Что касается учения ВВС в ГСВГ — доложить мне. А. Гречко. 1.12.60 г.».

Таким образом, было принято решение провести стратегические учения в середине 1961 года. Эту информацию сообщили Мюрату. Он гордился оказанным доверием.

Это были месяцы, когда Мюрат работал с воодушевлением и подъемом. Он стал наконец «полковником» и ждал назначения на вышестоящую должность — заместителем командующего оперативно-тактическим объединением НАТО.

В начале 1961 года Мюрат побывал в нескольких натовских штабах — в Западном Берлине, в Фонтенбло, под Парижем, и приехал оттуда крайне расстроенный.

На встрече с Ананьиным он с горечью говорил, что натовская разведка ведется против СССР агрессивно и практически безнаказанно. В ответ на это Мюрат работал все более результативно. Ему удалось добыть также «План ядерной войны» для Южно-Европейского театра военных действий.

В начале февраля 1961 года была проведена еще одна непродолжительная встреча с Мюратом. Агент признался, что очень занят и торопится. Затем связь неожиданно оборвалась.

Источник не вышел ни на одну встречу, и только в апреле совместными усилиями Ананьина и Лебедева удалось выяснить, что Мюрат попал в авиационную катастрофу, но, к счастью, остался жив. Он получил достаточно серьезные травмы и был госпитализирован. У Мюрата оказался перелом позвоночника и паралич ноги. В клинику его доставили без сознания.

Перед резидентурой встал вопрос: как помочь попавшему в беду агенту? Проанализировав ситуацию, разведчики пришли к выводу, что с учетом складывавшейся агентурно-оперативной обстановки инициативу пока проявлять не следует.

Срочно известили Центр: источник травмирован и задание выполнить не в силах. Намеченное стратегическое учение пришлось отменить. За его результатами в штабе НАТО следить было некому. Другого источника, судя по всему, Главное разведуправление там не имело.

Только к середине 1961 года Мюрат стал ходить без костылей. Вскоре его выписали из госпиталя.

В июле он прибыл в Париж на встречу. Подтвердил свою готовность к дальнейшему сотрудничеству, но попросил таймаут до полного выздоровления. За предложенную материальную помощь поблагодарил.

Только в ноябре Мюрат вызвал на встречу Ананьина. Он успокоил своего руководителя: в бреду он ни словом не упомянул Советский Союз или кого-либо из резидентуры и подтвердил, что никаких компрометирующих документов у него в тот момент не было. Мюрат также сообщил, что у его постели неотступно находились жена и сестра.

Однако на должность заместителя командующего теперь он не мог рассчитывать. Его руководство приняло решение назначить Мюрата на более спокойную работу с меньшей нагрузкой — начальником отдела в Центр оперативного командования НАТО.

Вскоре Мюрат был назначен на новую должность. Она действительно оказалась более спокойной, а возможности доступа к документам остались прежними. Правда, обстановка для работы с документами значительно осложнилась. Возможность оставить секретный документ у себя на ночь или на несколько дней исключалась. По установленному порядку все секретные документы возвращались в секретную часть до конца рабочего дня. В связи с этим офицеры штаба практически не имели личных сейфов. Не видя возможностей для фотографирования, Мюрат, вопреки своему принципу— ничего не записывать, решил все же сделать кое-какие заметки, работая с особо важными документами.

В декабре 1961 года Мюрат все же рискнул. В обеденное время он вынес из штаба и перефотографировал дома четыре секретных натовских документа: «Чрезвычайный план обороны вооруженных сил НАТО на Центрально-Европейском ТВД», «Оперативный план учений НАТО «Красный рубин», «Оперативный план использования сил и средств ПВО НАТО».

Отдельно следует сказать о «Справочнике НАТО по советским ВВС». В нем приводились разведданные по самолетному парку, вооружению, РЛС, средствам связи. Что ж, всегда любопытно и полезно знать, что о тебе знает противник.

Все эти документы Москва определила в разряд «весьма ценных». Одновременно Мюрат сделал очень важные выписки от руки. Такие заметки он делал дважды и в феврале 1962 года передал их Ананьину, обратив внимание на важность информации. В этот же период Мюрат передал более десятка ценных документов НАТО по берлинской проблеме, которые были доложены в Кремле.

К сожалению, Ананьин не смог квалифицированно обработать рукописную информацию Мюрата. В своем отчете о встрече он писал следующее: «Информация имеет вид безалаберно сделанных заметок без достаточно точного наименования, характера данных и без пояснений. Они имеют вид пометок, понятных только автору. Видимо, Мюрат делает это из предосторожности». И как результат информация ушла в Москву в искаженном виде. Центр позднее разобрался в оригиналах записей.

Эта письменная информация давала четкое и точное представление о ядерных силах двух оперативно-тактических командований на Северо-Европейском и Центрально-Европейском театрах военных действий. В ней указывался рубеж, на глубину которого будут наноситься ядерные удары вдоль линии от Мурманска через Ленинград, Прибалтику, Минск, Гродно, Оршу, Киев и далее на юг. Приводились конкретные цели четырех степеней важности, время готовности к нанесению ударов, количество и тип носителей ядерного оружия. Как раз в этом последнем разделе, а именно сколько и каких носителей находилось в 15-минутной и 3-часовой готовности, и не разобрался Ананьин.

Информация Мюрата была признана Москвой как особо важная.

В то же время Центр указал, что «считает недопустимым отношение Астрова к письменной информации агента. Он не сумел правильно обработать данные об ядерных ударах, а также не получил устные разъяснения Мюрата на следующей встрече. Это указывает на формальное отношение Астрова к работе. Если подобное повторится, Центр заменит его».