Путешествие по всему миру на "Буссоли" и "Астролябии" - Жан Франсуа Лаперуз Страница 49

После его донесения наше воображение нарисовало нам картину возможного проникновения через эти проливы во внутреннюю часть Америки. В четыре часа пополудни ветер успокоился, и мы верповали корабль на песчаный грунт, обнаруженный мсье Бутеном. «Астролябии» удалось сняться с якоря и перейти на якорную стоянку возле острова. На следующий день я присоединился к ней, воспользовавшись легким бризом от ост-зюйд-оста и помощью наших баркасов и шлюпок.

Во время нашего вынужденного пребывания у входа в бухту нас постоянно окружали пироги дикарей. В обмен на железо они предложили нам рыбу, шкуры выдры и других животных, а также различные маленькие предметы своего костюма. К нашему великому удивлению, они произвели на нас впечатление людей, хорошо знакомых с торговлей. Они торговались с нами так же искусно, как и самые ловкие купцы Европы. Ни один из наших товаров для обмена не пробудил в них столь горячего желания, как железо. Они взяли также немного бус, но, скорее, лишь как доплату при заключении сделки, а не основной предмет обмена. В конце торговли нам удалось заинтересовать их оловянными тарелками и кувшинами, однако эти предметы не пользовались у них таким же успехом, как железо.

Этот металл был знаком им. У каждого из них на шее висел железный кинжал, по форме напоминающий малайский ^[91], однако отличный своей рукоятью, которая была не длиннее лезвия, закругленная и без гарды. Это оружие вставляется в ножны из дубленой кожи и, похоже, является их самой большой драгоценностью. Увидев, что нас заинтересовали эти кинжалы, они объяснили нам знаками, что используют их лишь против медведей и других лесных зверей. Некоторые кинжалы были изготовлены из самородной меди, однако они явно не отдавали им предпочтения перед другими. Медь довольно обычна среди них: они больше используют ее при изготовлении ожерелий, браслетов и других украшений. Они также делают из нее наконечники стрел.

Мы все задавались вопросом, откуда эти металлы попали к ним. Можно было предположить, что самородная медь встречается в этой части Америки и индейцы научились изготовлять из нее лезвия и слитки. Однако самородного железа, судя по всему, не существует в природе, либо оно настолько редко, что большинство минерологов его никогда не видели. В то же время едва ли можно предположить, что этому народу известен способ добывания железа из железной руды. Кроме того, в день своего прибытия мы видели на них полированные ожерелья и другие украшения из желтой меди, которая, как известно, является сплавом красной меди и цинка. Таким образом, все указывало на то, что эти металлы попали к ним либо от русских, либо от агентов Компании Гудзонова залива, либо от американских торговцев, путешествующих в глубь континента, либо даже от испанцев. Однако позднее я докажу, что эти металлы, вероятнее всего, они получили от русских.

Мы привезли множество изделий из железа. Оно такое же мягкое и так же легко ломается, как и свинец. Минерологи, вероятно, смогли бы установить, какая страна и даже шахта произвела его.

Золото не настолько желанно в Европе, как железо в этой части Америки, что служит еще одним доказательством редкости этого металла. По правде говоря, каждый островитянин владеет небольшим его количеством, однако этот металл настолько ценен для них, что ради его получения они готовы на все.

В день нашего прибытия нам нанес визит вождь главной деревни. Прежде чем подняться на борт, он, как нам показалось, обратился с молитвой к солнцу. Затем он произнес длинную речь, которая несколько раз прерывалась приятным напевом, очень похожим на григорианские песнопения наших церквей. Индейцы из его пироги подпевали, повторяя хором одни и те же слова. После церемонии почти все они взошли на борт и в течение часа танцевали под звуки собственных голосов, очень слаженных. Я преподнес вождю несколько подарков, из-за чего он стал настолько докучливым, что каждый день проводил пять-шесть часов на корабле, и я был вынужден часто повторять подарки, иначе он удалялся недовольным и с угрозами на устах, которые, впрочем, были не очень опасны.

Как только мы обосновались позади острова, почти все живущие на берегу залива дикари отправились туда. Весть о нашем прибытии вскоре распространилась по окрестностям. Мы увидели несколько новых пирог, нагруженных большим количеством шкур морской выдры, которые индейцы обменивали на топоры, ножи и железные слитки. Своего лосося они отдали нам за обломки старых бугелей, однако вскоре стали более прихотливыми, и мы уже не могли приобрести у них рыбу, кроме как за гвозди и другие маленькие железные изделия.

Я полагаю, что нигде морская выдра (калан) не распространена более, чем в этой части американского побережья. И я не сильно удивлюсь, если фактория, которая охватит своей торговлей лишь сорок или пятьдесят лье побережья, сможет ежегодно собирать десять тысяч шкур этого животного.

Мсье Роллен, мой главный судовой врач, собственноручно разделал и набил чучело единственной выдры, которую нам удалось добыть. К сожалению, ей было не более четырех-пяти месяцев и она весила лишь около восьми с половиной фунтов. «Астролябия» также поймала одну, сбежавшую, несомненно, от индейцев, потому что она была сильно ранена. Эта выдра, похоже, достигла полной зрелости и весила не менее семнадцати фунтов. Мсье де Лангль приказал снять с нее шкуру, чтобы впоследствии набить чучело, однако он отдавал этот приказ во время наших попыток зайти в бухту, и работе не уделили всего необходимого внимания, так что не удалось сохранить ни голову, ни челюсти.

Морская выдра — животное-амфибия, более известное красотой своего меха, чем точным описанием повадок. Индейцы гавани Французов называют его скектер, русские дали ему имя морской бобр и отличают самку словом машка. Некоторые натуралисты называют его сариковьеном ^[92], однако описание сариковьена, данное мсье де Бюффоном, никак не согласуется с этим животным, которое не похоже ни на канадского, ни на европейского бобра.

^{Морской бобр (калан)}