Медичи. Крестные отцы Ренессанса - Пол Стретерн Страница 49

По словам Полициано, Пико был «человеком или, скорее, героем, создавая которого, природа не поскупилась ни в физическом смысле, ни в духовном». Как ни странно, это тоже никакое не преувеличение: судя по портрету, который все еще экспонируется в галерее Уффици, Пико был на редкость красив. У него был удлиненный, прямой, тонкий нос, чувственные губы, высокий лоб и волосы, кудрями ниспадающие до самых плеч. Человек универсально образованный, он обладал знаниями во множестве областей, от Каббалы до древнегреческой математики, — на высшем уровне, какой был только доступен в ренессансную эпоху после падения Константинополя. Его критические замечания по поводу астрологии оказали решающее воздействие на астрономические открытия Кеплера, а мастерство полемиста, умеющего сочетать Цицеронову риторику с аристотелевской логикой, было, говорят, выше всяких похвал. При этом менее всего Пико хотел просто поразить окружающих своей эрудицией. Пусть наряду с прогрессивными формами знания он, казалось, без разбора поглощал архаику и псевдонауку, была в этом маниакальном стремлении к просвещенности своя система. Пико усвоил философскую идею синкретизма. Он жаждал взять все лучшее у мысли, в самых разнообразных ее областях, и в вере, дабы создать амальгаму — философию универсальной истины. Таков был масштаб замысла, хотя, надо признать, время для него еще не пришло. В следующем столетии Галилей и Декарт, в надежде объединить все накопленные знания при помощи научного метода, предпримут сходную попытку. Следует только отметить, что проект Пико выходил далеко за пределы науки.

С характерным для него размахом в 1486 году Пико написал и обнародовал свои 900 тезисов, извлеченных из греческих, латинских, иудаистских и арабских источников, представив их в форме ядра нового универсального знания и системы вероучения. При этом он бросил вызов ученым всей Европы — приезжайте, кто захочет, в Рим и обсудим эти тезисы перед широкой аудиторией. К сожалению, это великое философское состязание так и не состоялось — тезисы подверглись скрупулезному исследованию в кругу церковных иерархов, и тринадцать из них были признаны еретическими. Из этих тринадцати особенный интерес представляют два.

Первый: «Поскольку ничье мнение не соответствует в полной мере тому, что хотел бы выразить его автор, то и ничьи верования никогда не совпадают в точности с тем, какими их представляют верующие». Иными словами, наши мысли и верования формируются чем-то, превышающим наше сознание. Это критически важное прозрение, суть которого состоит в том, что нам не суждено познать мир исключительно разумным способом, он содержит в себе загадки, которые люди будут решать веками.

Второй: «В работе своей душа может быть уверена только в самой себе». При всех своих противоречиях, Пико часто заглядывает за границы Ренессанса в порожденный им современный мир. Он словно бы нащупывает пути, ведущие к более ясной картине того, что мы собой представляем (так, последний тезис явственно предшествует Декартову: «Я мыслю, следовательно, я существую»).

В то же время некоторые другие тезисы Пико довольно туманны. Например: «Никакая наука не свидетельствует о божественности Христа с той же определенностью, что магия или каббалистические упражнения». Быть может, Пико рассчитывал выбраться из таких ловушек с помощью лучших умов Европы, однако даже он понимал, что папские обвинения в ереси — дело совсем иное. Это не есть сфера интеллектуальной полемики: еретиков сжигают на кострах.

Отвечая своим критикам из Рима, Пико сочинил в защиту своей позиции пространный трактат на латыни. Верный друг, Лоренцо де Медичи (не вполне расчетливо), позволил автору предварить его посвящением себе, выдержанным в самых высоких тонах, и лишь затем отправить папе Иннокентию VIII. Никакого эффекта эта акция не имела, обвинение в ереси осталось в силе. Пико бежал во Францию, но был обнаружен и переправлен в Рим. К счастью, об этом стало известно во Флоренции, Лоренцо вступился за своего друга, и папа разрешил Пико вернуться во Флоренцию в ожидании дальнейших расследований.

Несомненно, Пико был очень близок с Лоренцо — личностью весьма вдохновляющей, и в публичном, и в частном общении. Пико любил его, хотя в сугубо платоническом смысле, ибо, несмотря на женственную внешность, сексуальные ориентации у него были вполне традиционны — быть может, слишком традиционны. В ходе своих путешествий Пико не раз и не два должен был поспешно оставлять тот или иной город, сопровождаемый проклятиями обманутого мужа. А одна из его первых поездок во Флоренцию, предпринятая в юном возрасте, оборвалась неудачной попыткой бегства вместе с женой местного сборщика налогов. Трудно сказать, имеют ли эти эскапады отношение к его внезапной смерти, последовавшей в 1494 году, когда Пико был всего тридцать один год. В то время Лоренцо де Медичи уже не было на свете, Пико лишился покровителя, и, говорят, его отравили.