Походы норманнов на Русь - Марина Леонтьева Страница 48

Veleaga сопоставил с названием небольшой речки, впадающей в низовья реки Умбы, одну из крупнейших рек Кольского полуострова, несущую свои воды в Кандалакшский залив Белого моря, как известно, называемое в скандинавских сагах Gandvik. В Trianema ученый увидел два географических названия, расположенных на Кольском полуострове: Тетрина — мыс на Терском берегу к юго-западу от Поноя и второй — Чапома — река в том же районе. Были ученые, которые отождествляли Trianema с мысом Орловым или мысом Корабельным, расположенными у входа в Кандалакшский залив, но это мало убедительно.

Итак, по данной грамоте Новгородское государство имело право сбора дани до Ивгей-реки и Люнгенфьорда, т.е. до западной границы страны саамов, почти до пределов норвежской территории. Одновременно Норвегия имела право сбора дани почти на всей территории Кольского полуострова (кроме восточной части Терского берега). Таким образом, чуть ли не на всем Кольском полуострове с саамов собирали дань как Новгород, так и Норвегия.

Вернемся к «Саге о конунге Хаконе», в которой далее повествуется: «Князь суздальский Андрей, брат Александра, князя Холъмгардского, бежал (1252) с востока, прогнанный татарами, сначала в Хольмгард (Новгород), потом через Ревель в Швецию, к Биргеру ярлу...» (перевод С.К. Кузнецова).

Великий князь Владимирский и Суздальский Андрей Ярославич (1221—1264) и великий князь Новгородский и Владимирский Александр Ярославич (Невский, 1220— 1263) хотя и были братьями, постоянно соперничали. После неожиданной смерти отца Ярослава Всеволодовича в 1246 году, которому накануне от хана Батыя был вручен ярлык великого князя Владимирского на управление покоренными русскими землями, Андрея и Александра вызвали в ставку Золотой Орды. С 1249 года Александр Невский получил в управление опустошенную набегами татар южную Русь и Киев, а младший брат Андрей получил ярлык великого князя Владимирского. Александр, затаив обиду, в свои владения не поехал, а вернулся обратно в Новгород, где тяжело заболел. Об этом событии упоминается в летописи: «В лето 6757 (1250) приеха князь Алек-сандръ из Орды, и бысть радость велика в Новъграде» (Новгородская Карамзинская летопись, ПСРЛ, т.42). После выздоровления отправил посольство в Норвегию, о котором уже говорилось.

Андрей, зять Даниила Галицкого, отправился во Владимир и спокойно княжил здесь два года. Как пишет Карамзин, Андрей «имел душу благородную, но ум ветреный и неспособный отличать истинное величие от ложного», занимался больше охотой, чем управлением княжеством. Он был честным, прямым, ненавидел прямое угодничество старшего брата перед ханом, не терпел, но и не мог избавиться от зависимости татарского ярма. Поэтому неисправно платил дань Орде, совместно с Даниилом Галицким, чуть ли не открыто стал выказывать признаки неповиновения татарам. Старший брат князя Андрея решил не упустить момента и в 1252 году отправился к хану, где от татар получил великое княжение Владимирское. По свидетельству Татищева: «Пошел князь великий Александр Ярославич в Орду к хану Сартаку, Батыеву сыну, и принял его хан с честию. И жаловался Александр на брата своего великого князя Андрея, что тот, сольстив хана, взял великое княжение под ним, как старшим, и грады отеческие от него взял, и выходы и тамги хану платит не сполна. Хан же разгневался на Андрея и повелел Не-врюю султану идти на Андрея и привести его перед собой. Орды Неврюй султан, и князь Катиак, и князь Алыбу-га храбрый ратью на великого князя Андрея Ярославича суздальского и на всю землю Суздальскую. Князь же великий Андрей Ярославич суздальский смутился, в себе говоря:

«Господи, что будет, если мы будем меж собою браниться и наводить друг на друга татар? Лучше мне сбежать в чужую землю, нежели дружиться и служить татарам». И собрав воинство свое, пошел против них». («История Российская с древнейших времен», т.5, ч.3(40). В.Н. Татищев.)

24 июля 1252 года произошло великое сражение у Переславля, на Клещине озере, где князь Андрей потерпел поражение и был наголову разбит. По свидетельству Карамзина, обрадованные случаем отомстить мятежникам за непослушание, орды татар рассыпались по суздальским и владимирским землям, сея всюду смерть и ужас. Охваченные страхом люди бросали свои жилища и бежали подальше в леса и болота, где их не могла достать татарская конница.

Великий князь Андрей Ярославич сам едва спасся, ушел с остатками своей дружины на Новгород, но жители отказали ему в прибежище, посчитав за заклятого врага новгородского князя Александра Невского. Дождавшись свою княгиню в Пскове, пошел оттуда на Колывань или Ревель, а затем через Ригу отбыл на судне в Швецию, и как отметил Татищев, «там местер встретил его, и принял его с великою честию». И не удивительно, как еще его мог встретить правитель страны Биргер ярл, заклятый враг князя Александра, сам в 1240 году чудом оставшийся в живых при избиении шведов в устье Ижоры, когда те пытались захватить Великий Новгород.

Кстати, в «Саге о конунге Хаконе» есть еще один фрагмент, представляющий интерес для историков, так как нижеприведенных сведений о деятельности за рубежом князя Андрея Ярославича мы не найдем ни в одной русской летописи: «Когда Хакон конунг стоял у Линдисхольма, Биргер ярл был к востоку от реки со своим войском близ Guiibergseid. У ярла было 5000 человек. Там было с ним много знатных мужей <...> и многие другие знатные вожди из Швеции. Там был также с ярлом Андрее, конунг Surdalir ("Суздаля. — Авт.), брат Александра, конунга Хольмгарда; он бежал с востока от татар». («Сага о конунге Ха-коне», перевод Е.А. Рыдзевской.)

Выяснилось, что в Швеции он стал служить в войске правителя страны, Биргера ярла, и участвовал в военных действиях с Норвегией. По свидетельству Татищева, князь Андрей Ярославич три года находился у шведов, а затем был прощен братом и в 1255 году вернулся на Русь, где до своей кончины княжил в Суздале.

В «Саге о конунге Хаконе» после всех указанных событий имеется еще одно интересное сообщение. В саге этот текст не датирован, находится в заключительной главе, где дается обзор деятельности норвежского короля Хакона, в основном строительной. В этом фрагменте саги находятся сведения об удивительном крещении биармов в Норвегии: «Король Хакон приложил большее, чем кто-либо из владетелей после короля Олафа Святого, старание к тому, чтобы утвердить христианскую веру в Норвегии. Он озаботился выстроить храм в Тромсе и ввел христианство в этом приходе. К нему пришли также многие из биармийцев, которые бежали с востока, прогнанные набегами татар. Он обратил их в христианство и уступил им для жительства так называемый Малангерский залив». (Перевод С.К. Кузнецова.)

Норвежские историки П. Мунк, О. Йонсен и др. обычно относят это известие к 1238 году, поскольку в нем упоминается нашествие татар, происшедшее именно в это время на Владмиро-Суздальскую и Новгородскую земли. Однако точность подобной датировки сомнительна, совершенно справедливо заметила Е.А. Рыдзевская, ^[31] так как помимо этого нападения татары и позднее появлялись в северной половине Восточной Европы, указав на 1252 год.