Император. Шахиншах - Рышард Капущинский Страница 45

Снимок (11)

Собственно, это даже не снимок, а репродукция портрета, выполненного маслом, на котором художник-панегрист представил шаха в позе a la Наполеон (когда французский император верхом на лошади командовал одним из своих победных сражений). Этот снимок распространялся иранским министерством информации (нота-бене: руководимым САВАКом) и следовательно с согласия самого монарха, который обожал такого рода сопоставления. Великолепно скроенный мундир, подчеркивающий худощавую, спортивную фигуру Мохаммеда Резы, изумляет богатством нашивок, количеством орденов и затейливым расположением развешанных на груди шнуров. На этом портрете мы созерцаем шаха в его излюбленной роли – командующего армией. Ибо шах, конечно, проявляет заботу о подданных, занимается ускоренным развитием и т. п., но все это утомительные обязанности, следствие того, что он ведь отец народа, зато его настоящее хобби, его истинная страсть – это армия. Страсть эта не была абсолютно бескорыстной. Армия всегда служила опорой престола, а с бегом лет все в большей степени становилась единственной опорой. В тот момент, когда армия распалась, шах перестал существовать. Армия была не чем иным, как орудием внутреннего террора, своего рода полицией на казарменном положении. И так как история нашего оружия некогда отмечалась крупными битвами под Грюнвальдом, Цецорой, Раулавицами или Ольшинкой Гроховской, так история армии Мохаммеда Резы отмечена кровавыми расправами, чинимыми над собственным народом (Иранский Азербайджан – 1946, Тегеран – 1963, Курдистан – 1967, весь Иран – 1978 и т. д.). Поэтому любое преобразование в армии народ воспринимал с тревогой и страхом, считая, что тем самым шах готовит еще более мощный и сокрушительный удар, который рано или поздно обрушится на спины людей. Даже разграничение между армией и полицией (существовала полиция восьми видов) носило чисто формальный характер. Все разновидности полицейских войск возглавлялись армейскими генералами из ближайшего окружения шаха. Армию, как и САВАК, наделяли всяческими привилегиями. (После окончания высшего учебного заведения во Франции, рассказывает один врач, я вернулся в Иран. Мы отправились с женой в кино, стали в очередь. Явился унтер-офицер, который приобрел билеты вне очереди. Я сделал ему замечание. Тогда он съездил мне по физиономии, а я вынужден был безропотно проглотить оскорбление, так как соседи по очереди успели сообщить меня, что любой мой протест грозит завершиться тюрьмой.) Итак, шах лучше всего чувствовал себя в мундире и все свое время отдавал армии. Долгие годы его любимым занятием служило перелистывание журналов (на Западе их десятки), посвященных новым видам вооружений, рекламируемым различными фирмами и заводами. Мохаммед Реза выписывал эти издания, внимательно штудируя их. Много лет подряд, не будучи достаточно богатым, чтобы приобрести любую приглянувшуюся ему смертоносную игрушку, он мог лишь в процессе этого увлекательного чтения предаваться мечам, в расчете на то, что американцы подарят ему какой-нибудь танк или самолет. Американцы действительно дарили немало, но всегда находился какой-нибудь сенатор, который поднимал шум и критиковал Пентагон за то, что шаху отправляется слишком много оружия, и на какое-то время поставки прекращались. Теперь же, когда шах получил колоссальные нефтяные капиталы, все заботы кончились! Прежде всего эту умопомрачительную сумму – двадцать миллиардов долларов в год он разделил примерно пополам: десять миллиардов – на экономику, остальные десять – на армию. (Здесь следует добавить, что в армии находился примерно один процент населения.) Вслед за этим монарх еще основательнее, чем ранее, углубился в чтение журналов и проспектов, рекламирующих оружие, за рубеж из Тегерана хлынул поток самых удивительных заказов. Сколько танков у Великобритании? Полторы тысячи? Хорошо, говорит шах, я заказываю две тысячи. Сколько орудий в Бундесвере? Тысяча. Прекрасно, заказываю полторы тысячи. Но почему каждый раз больше, чем в британской армии и в Бундесвере? Потому что нам необходима третья армия в мире. Что поделаешь, ни первая, ни вторая нам не под силу, а третью мы можем создать, и мы ее создадим. И вот опять в сторону Ирана плывут пароходы, летят самолеты, мчатся грузовики, доставляя самое новейшее вооружение, рожденное и созданное человеческой мыслью. Вскоре (ибо если с постройкой заводов возникали осложнения, то с поставками танков все было в ажуре) Иран превращается в громадную выставочную территорию всякого рода оружия и военной техники. Именно выставочную, ибо в стране нет ни складов, ни хранилищ, ни ангаров, чтобы все это укрыть и сохранить. Картина действительно невероятная. Когда сейчас едешь из Шираза в Исфахан, то в одном месте, возле шоссе по правой стороне, прямо в пустыне стоят сотни вертолетов. Бездействующие машины постепенно заносит песком. Никакой охраны территории, да она и не требуется, никто не смог бы привести в действие такой вертолет. Около Кума обширные поля сплошь заставлены орудиями, такие же поля с брошенными танками можно видеть возле Ахваза. Но мы опережаем события. Пока что в Иране еще царствует Мохаммед Реза, у которого теперь программа, рассчитанная по минутам. Ибо арсенал монарха растет день ото дня и постоянно поступает что-нибудь новенькое – то ракеты, то радары, то истребители, то танки. Всего этого слишком много, только за один год военный бюджет Ирана вырос пятикратно – с двух до десяти миллиардов, а шах уже подумывает о дальнейшем его увеличении. Монарх ездит, инспектирует, осматривает, ощупывает. Принимает доклады, рапорты, выслушивает пояснения, для чего служит тот или иной рычаг, что произойдет, если нажать вон ту красную кнопку. Шах вслушивается, кивает. Странные, однако, лица выглядывают на него из-под козырьков боевых касок, из овала летных и танкистских шлемов. Какие-то уж очень белые, со светлой щетиной, а подчас совершенно темные, негритянские. Ну конечно же, это просто-напросто американцы! Ведь кто-то же должен летать на этих самолетах, управлять радаром, устанавливать прицелы, а мы знаем, что Иран не располагает достаточными техническими кадрами не только на гражданке, но и в армии. Приобретая крайне сложное оборудование, шах вынужден был затребовать и дорогих американских военных специалистов, которые способны его обслуживать. В последний год его господства их в Иране насчитывалось около сорока тысяч. Каждая третья фамилия в офицерской платежной ведомости оказывалась американской. Во многих технических подразделениях офицеров-иранцев можно было перечесть по пальцам. Но даже американская армия не располагала таким количеством экспертов, какого жаждал иметь шах. Однажды монарх, проглядывая проспекты фирм, производящих вооружение, пришел в восторг от новейшего эсминца «Спрюэнс». Цена одного корабля достигала трехсот тридцати восьми миллионов долларов. Шах тотчас же заказал четыре таких эсминца. Эсминцы прибыли в порт Бендер Аббас, но американским экипажам пришлось возвратиться на родину: Соединенным Штатам самим не хватает моряков для обслуживания подобных кораблей. Эсминцы до сих пор ржавеют у причалов Бендер Аббаса. В следующий раз восхищение шаха вызвал прототип истребителя-бомбардировщика F-16. Монарх тотчас же решил закупить крупную партию. Но американцы – бедняги, они не способны ни на что возвышенное, вот и теперь они решили прекратить производство бомбардировщика, так как цена его представлялась им слишком высокой – двадцать шесть миллионов долларов за штуку. К счастью, шах спас положение, решив поддержать своих обнищавших друзей. Он направил им заказ на сто шестьдесят таких машин, приложив чек на сумму три миллиарда восемьсот миллионов долларов. Почему бы из этих астрономических сумм не выделить хотя бы миллион на закупку нескольких городских автобусов для жителей Тегерана? Люди в столице часами ждут автобуса, а потом часами добираются до места работы. Городские автобусы? А что такого важного в городском автобусе? Какой такой свет могущества может исходить от такого автобуса? А если бы из этих миллиардов один миллион израсходовать на постройку колодцев в нескольких деревушках? Колодцы? Но кто поедет в эти деревушки, чтобы взглянуть на колодцы? Эти деревушки далеко, никто не захочет ехать туда, чтобы восхищаться. Скажем, мы выпустим альбом, который представляет Иран как пятую державу мира. В альбоме поместим снимок деревушки с колодцем. Люди в Европе начнут раздумывать, как понимать смысл этой фотографии? Никак. Просто деревенька, в которой есть колодец. Зато если мы поместим фотографию монарха на фоне длинного ряда реактивных самолетов (а таких снимков тьма), все в восхищении начнут кивать головами и скажут: а в самом деле, нельзя не признать, что шах совершил невозможное! Тем временем Мохаммед Реза пребывает в своей штаб-квартире. Я видел телерепортаж оттуда. Одну стену целиком занимает карта мира. На значительном расстоянии от карты глубокое, просторное кресло, рядом столик с телефонами. Бросается в глаза, что во всем помещении больше ничего – ни кресел, ни стульев. Здесь он находился в одиночестве. Сидел в кресле и разглядывал карту. Острова в Хормузском проливе. Уже захваченные, оккупированные его войсками. Аман. И там тоже его дивизии. Сомали. Он оказал Сомали военную помощь. Заир. Шах помог и ему. Предоставил кредиты Египту и Маррокко. Европа. Здесь находились его капиталы, банки, он был пайщиком крупных концернов. Америка. И здесь он состоял пайщиком, ему было что сказать. Иран разрастался, увеличивался в своих масштабах, обретал позиции на разных континентах. Индийский океан. Да, наступил момент укреплять свое влияние в бассейне Индийского океана. Этому региону шах начал уделять все большее внимание.